"Марк Ферро. Как рассказывают историю детям в разных странах мира " - читать интересную книгу автора

или о других - о Тринидаде, равно как и о Москве или Йокогаме. Это будет
путешествие в пространстве, но, разумеется, и во времени. Его особенность -
преломление прошлого в зыбких образах. Это прошлое не только не является
общим для всех, но и в памяти каждого оно преображается с течением времени;
представления наши меняются, по мере того как трансформируются знания,
идеологии, по мере того как изменяются функции истории в том или ином
обществе.
Сопоставить все эти представления стало в высшей степени важно сегодня,
ибо с расширением границ мира, со стремлением к его экономической унификации
при сохранении политической обособленности прошлое различных обществ
становится более чем когда бы то ни было одной из ставок в столкновениях
государств, наций, культур и этнических групп. Зная прошлое, легче овладеть
настоящим, придать законные основания власти, претензиям. Ведь именно
господствующие структуры: государство, церковь, политические партии и
группы, связанные частными интересами, - владеют средствами массовой
информации и книгоизданием, финансируют их от выпуска школьных учебников или
комиксов до кино или телевидения. Прошлое, которое они отпускают всем и
каждому, становится все более и более единообразным. Отсюда глухой протест
со стороны тех, чья История оказывается "под запретом".
Впрочем, какая нация, какая группа людей способна еще воссоздать свою
собственную историю? Даже у древних народов, имевших объединения и
государства в незапамятные времена (вроде волжских хазар или королевства
Арелат), их групповая самобытность оказывается растворенной в безымянном
прошлом. На Востоке, от Праги до Улан-Батора, все этнические и национальные
конфликты до последнего времени объяснялись согласно одной и той же модели,
принадлежащей якобы Марксу, но в московской интерпретации. А все общества
Юга деколонизируют свою историю, и часто теми же средствами, какими
пользовались колонизаторы, т.е. конструируют историю, противоположную той,
что им навязывали прежде.
Сегодня у каждой или почти у каждой нации есть несколько историй,
накладывающихся одна на другую и сопоставляющихся одна с другой. В Польше,
например, та история, что совсем недавно преподавалась в школе, заметно
отличается от той, которую рассказывали дома. Русские играли в этих историях
не совсем одинаковую роль... Мы обнаруживаем здесь столкновение коллективной
памяти с официальной историографией, и в нем наверное проблемы исторической
науки проявляются гораздо четче, чем в трудах историков.
История в том виде, как ее рассказывают детям, да и взрослым, позволяет
одновременно узнать и то, что общество думает о себе, и то, как изменяется
его положение с течением времени. Нужно только не ограничиваться изучением
школьных учебников, комиксов, а попытаться сопоставить их с постулатами
современной науки. Например, история армянского народа та, что преподают в
Советской Армении, та, что учат дети диаспоры (и многие дети в Армении, но
дома, в домашнем кругу), и та, которую представляет общераспространенное
толкование всемирной истории, - это три разные версии истории. Причем нельзя
утверждать, что последняя более реалистична или более законна, чем другие.
В самом деле, истории, независимо от ее тяги к научному знанию, присущи
две функции: врачевание и борьба. Эти миссии осуществлялись в разные времена
по-разному, но смысл их остается неизменным. Независимо от того,
восхваляется ли Иисус Христос во франкистской Испании, нация и государство в
республиканскую эпоху во Франции, коммунистическая партия в СССР или в