"Жан-Луи Фетжен. Ночь эльфов ("Эльфы" #2) " - читать интересную книгу автора

комната. Пол здесь был устлан не розовыми лепестками, а соломой,
предназначенной для того, чтобы хоть немного впитывать влажность от морских
брызг и растаявшего снега. В самом деле, комната ничуть не напоминала
дворцовые покои Лота... Большую ее часть занимала широкая кровать под
пологом, рядом с которой стояла колыбелька Моргаузы, и, конечно, она была
совершенно неподходящей для молитв, но часовни в Тентажеле не было. Впрочем,
здесь вообще было не так уж много комнат. Замок Горлуа представлял собой
скорее крепость, возвышавшуюся на скалистом отроге, почти полуострове,
вдававшемся в море, словно длинный указательный палец, и сюда можно было
попасть только по дороге, идущей вдоль скал, на которую набегали волны, и
заканчивавшейся у подножия замка.
И еще больше, чем голые стены, сложенные из грубого необработанного
камня и прорезанные бойницами, без единого ковра или гобелена, который мог
бы хоть как-то их оживить, и даже не побеленные известью, что сгладило бы их
шероховатость и сделало бы комнату немного светлее; еще больше, чем запах
горелого жира от сальных свечей, которые приходилось зажигать задолго до
наступления вечера, а также густой смрад мочи и дыма, пропитавший каждый
закоулок, Игрейну угнетала ледяная сырость Тентажеля. Мужчины здесь были
похожи на зверей, одетые в звериные шкуры и покрытые грязью, почти все время
пьяные, чтобы не мерзнуть по ночам на сторожевых башнях. Когда они
напивались, их взгляды становились назойливо-похотливыми - женщин в
Тентажеле было совсем немного...
По ночам было хуже всего. Когда огонь в очаге больше не поддерживали,
простыни от холода становились жесткими и негнущимися, а пол покрывался
инеем. С того дня, как она наутро обнаружила, что Моргауза вся посинела в
своей колыбельке и дрожит всем тельцем, Игрейна стала класть ее с собой в
постель и всю ночь прижимала к себе, чтобы согреть. От этого она совсем
перестала спать... Они пробыли здесь всего несколько недель, но все силы,
которые поддерживали в ней желание жить, были уже на исходе. Иногда ей
казалось, что она уже умерла, и, без сомнения, то же самое чувство
испытывали все обитатели крепости и даже сам Горлуа.
Когда этим утром прибыл Илльтуд в сопровождении своих монахов,
скрывшихся от армии Пендрагона, она сама вышла ему навстречу с Моргаузой на
руках. Его присутствие в этих мрачных стенах наполнило ее сердце почти
детской радостью, словно он приехал освободить ее и положить конец ее
страданиям. Он благословил их с дочерью и потом крепко обнял Игрейну, словно
человек, нашедший своих близких, чудом спасшихся после кораблекрушения. Но
разве не были они в очень похожем положении?..
Потом пошел снег, положив конец их дружеским излияниям, и они укрылись
в этой жалкой комнате, где никак нельзя было согреться, несмотря на
разожженный очаг - ветки были слишком сырыми, и дымa от них было гораздо
больше, чем тепла.
Внезапно Моргауза проснулась в своей колыбельке и начала плакать.
Игрейна поднялась и поспешно подошла к ней, даже забыв перекреститься.
Сердце ее сжалось при виде дочери, такой хрупкой и бледной, и она прижалась
губами к ее холодной щечке.
- Она умрет, если мы останемся здесь! - в отчаянии произнесла королева,
плотнее закрывая колыбельку меховым покрывалом.
Аббат неторопливо осенил себя крестом и поднялся, не говоря ни слова.
Привычным жестом погладив бороду, он подошел к очагу и поворошил сучья