"Жан-Луи Фетжен. Ночь эльфов ("Эльфы" #2) " - читать интересную книгу автора

часовни.
- Если ты собрался меня исповедовать, монах, мог бы, по крайней мере, и
не поднимать в такую рань, - проворчал он слегка приглушенным голосом.
Но Блейз даже не улыбнулся.
- Вы хорошо знаете, зачем мы здесь. Он вас ждет.
- Ну да, как же, - пробормотал Горлуа, плотнее запахивая подбитый мехом
плащ. В эту утреннюю или, скорее, ночную пору становилось почти холодно.
Герцог толкнул дверь, предназначенную для высокопоставленных обитателей
дворца, ведущую прямо к первым рядам молитвенных скамеек небольшой часовни,
устроенной во дворце совсем недавно. Несмотря на свои размеры, она была даже
слишком просторной для тех целей, которым служила, - не считая королевы и ее
придворных дам, примерно являвшихся на молитву каждое утро, сюда почти никто
не приходил, за исключением каких-то особо торжественных случаев - крестин
или свадеб... Горлуа снова увидел короля Пеллегуна, сидящего в высоком
резном кресле, украшенном его гербом, рядом с королевой, и изучающего основы
катехизиса... Он зевнул с такой силой, что чуть не вывихнул челюсть, потом
откашлялся и начал, как раньше это делал Пеллегун, рассматривать расписной
свод и капители колонн, где были изображены монстры, напоминающие гоблинов,
с которыми они оба сражались в Черных Землях.
- Преклоните колени перед святым крестом!
Горлуа вздрогнул и резко обернулся. Раньше он не заметил Илльтуда,
одетого в темную рясу и неподвижно стоявшего на коленях перед алтарем.
Сквозь зарешеченное узкое окно пробился первый золотисто-розоватый луч,
возвещая о начале нового прекрасного дня, и упал на каменную плиту у ног
сенешаля - словно сам Господь указал на него пальцем. Горлуа невольно
отступил, чтобы избежать этого прикосновения, и, немного стыдясь такой
ребяческой глупости, преклонил колено и небрежно перекрестился.
Илльтуд, не глядя на него, отошел от алтаря и сел на скамейку.
Наружность его была впечатляющей. Он был высоким - или же ряса делала его
выше, - носил тонзуру и густую роскошную темно-каштановую бороду с медным
отливом. Он говорил, почти не шевеля губами, негромким, но звучным голосом,
который мог быть страстным и убедительным. На спокойном невозмутимом лице
лишь одни глаза казались живыми, и когда герцог-сенешаль опустился на скамью
рядом с ним, то почувствовал силу этого взгляда. Почти никто не знал - и
даже сам герцог, несмотря на разветвленную сеть шпионов Гильдии, - что
некогда брат Илльтуд был рыцарем и носил уже забытое имя Илльтуда де
Бреннока, а затем удалился от мирской жизни и стал монахом* [Илльтуд основал
монастырь, который сейчас называется Лланилльтуд Майор, и стал наставником
святого Гильдаса и святого Самсона - оба они были уроженцами Камбрии и
окончили свои дни в Бретани]. Некоторые считали его святым, и сам епископ,
несмотря на свое могущество, не вмешивался в дела его обители.
Сейчас он молчал, так пристально глядя на Горлуа, что тот в конце
концов опустил взгляд. Но тут же опомнился и, разозлившись из-за этого
очередного проявления слабости, заговорил в полный голос:
- Ну что, аббат, ты хотел меня видеть? Я перед тобой!
- Не возвышай голос в доме Божьем, нечестивец!
Эти слова эхом отдались в маленькой часовне, и Горлуа поразился тому, с
какой яростью они были произнесены.
- Ты должен научиться смиряться перед Богом, - продолжал аббат уже чуть
тише. - Ибо без Бога ты ничто.