"Эми Фетцер. Мятежное сердце " - читать интересную книгу автора

пантеры, играющей с добычей.
Граф даже поежился, в очередной раз задавая себе вопрос, найдется ли
человек, действительно знающий, кто такой Рейн Монтгомери. О нем ходило так
много слухов, что не представлялось возможным понять, какие из них являются
выдумками, а Рейн, черт бы его побрал, ничего не опровергал. Тем не менее
Кристиан считал себя его близким другом.
Рейн, уловив симпатию в его взгляде, подавил раздражение.
- Оденьтесь как подобает, ваша светлость. - Титул прозвучал как
оскорбление. - Мы уже опаздываем.
- Они знают, что ты придешь, - ответил граф, не взглянув на часы.
"Он уже потирает руки в предвкушении удовольствия", - подумал Рейн. Его
бы не удивило, если бы его друг сам посеял семена всяких домыслов просто для
остроты ощущений.
- Я рад, что доставляю тебе столько удовольствия, - добродушно сказал
он.
- Добавляет немного веселья к весьма скучным обязанностям, -
ухмыльнулся Кристиан, выходя из кабинета.
От этого вечера Рейн не ждал ничего, кроме роскошной еды, приятной
музыки и вежливости, едва скрывавшей ледяное презрение и вульгарное
любопытство. Но ему пришлось вынести немало подобных ночей ради того, чтобы
раскрыть правду.
Он смотрел на потрескивающий в камине огонь и быстро отбросил носком
сапога выскочивший уголек, прежде чем тот успел прожечь дорогой ковер.
Хватило одного посещения Англии, чтобы Рейн вспомнил, что он чужой в этом
обществе, и теперь ему страстно хотелось почувствовать под ногами качающуюся
палубу корабля, ощутить теплый бриз, окунуться в беззаботную жизнь родного
острова.
Он сел в кресло, вытянув длинные ноги, затем благоразумно расстегнул
черный бархатный жилет, и его рука скользнула по цепочке.
Медальон холодил кожу, напоминая о грузе его поступков.
Сегодня не просто бал в честь награждения британского генерала. Сегодня
он сделает еще один шаг, чтобы уничтожить веру двух людей, которые любили
его, заботились о нем, когда он был покинут и одинок. Двадцать лет назад
Рэнсом и Аврора вдохнули в него жизнь.
Он поклялся им в верности.
Но сегодня вечером безжалостно убьет эту веру, как невинного ягненка на
языческом жертвоприношении.
"Они никогда не простят меня".
Рейн не знал, сможет ли простить самого себя за предательство
единственной семьи, которая у него когда-то была.
Но он должен это сделать.
Чтобы сохранить рассудок.

***

Шум голосов, звон хрусталя и фарфора. Микаэла переходила от одной
группы гостей к другой, командовала прислугой, следила за пополнением
буфетной стойки, пыталась занять себя обязанностями хозяйки дядиного бала,
держась подальше от приглашавших ее на танец офицеров.
- У нас кончается вино, мэм, - прошептал слуга.