"Лион Фейхтвангер. Еврей Зюсс" - читать интересную книгу автора

Исаак Ландауер расчесал пальцами слипшуюся бородку, покачал головой.
Потом бережно взял большую, теплую руку графини и, что-то бормоча себе под
нос, принялся гладить ее.


Слухи о близком падении графини, неведомо откуда взявшиеся, вспыхивали
в стране то тут, то там, на всех перекрестках. Никто не решался повторить
их громко, но шепотом об этом говорили все. Из всех грудей вырвался
глубокий, хоть и затаенный вздох облегчения. В некоторых деревнях уже
звонили в колокола, читали благодарственные молитвы, не объявляя за что и
ограничиваясь туманным намеком: за милость провидения.
Но пока что ничего не изменилось, даже наоборот, гнет стал тяжелее,
жестче. Старых чиновников смещали, потому что новые претенденты дороже
платили за предоставленные им должности. Сыскная полиция доносами и
дознаниями держала в страхе целые общины и отдельных лиц, откупиться можно
было только крупной мздой, изо всех государственных учреждений, даже из
церковного имущества и кассы помощи вдовам и сиротам, изымались огромные,
ничем не обеспеченные беспроцентные ссуды в казну графини; агенты графини
совсем распоясались и орудовали наглее, чем прежде. А когда появился
грозный герцогский рескрипт, в котором вновь строжайше возбранялись, под
угрозой тяжкой кары, всякие поносные речи против графини, тогда обратились
во прах даже самые легкокрылые надежды.
Малый совет парламента, ландтага, заседал каждые три дня. Члены его
успели побеседовать с прусским королем, они были осведомлены о ссоре
графини с братом и, предчувствуя падение фаворитки, стремились приблизить
его срок. Они обсуждали планы обращения с новой жалобой к императору и
имперским властям и нового протеста перед герцогом по поводу последних
злоупотреблений клики Гревениц. Малый совет собирался в полном составе,
восемь действительных членов, двое консультантов-законоведов,
председатель, он же первый секретарь. Люди это были совсем разные, начиная
с Иоганна-Фридриха Егера, грузного и неповоротливого бракенгеймского
бургомистра, и кончая Филиппом-Генрихом Вейсензе, изящным, утонченным,
просвещенным советником консистории и прелатом в Гирсау; но все они, как
один, горой стояли за права и привилегии ландтага. Графиню честили так,
что прямо гул стоял, - эту грязную тварь плетьми надо гнать из страны, а
Иоганн-Фридрих Беллон, бургомистр в Вейнсберге, стучал кулаком по столу -
если до того, мол, дойдет, он выведет своих малых деток на улицу и велит
им плевать в лицо рябой стерве, изъеденной дурной болезнью. Гремели
горделивые речи: где, мол, в Европе найдется вторая страна с такими
свободами, лишь Вюртемберг и Англия отвоевали себе столько парламентских
гарантий, и воздух в помещении ландтага был пропитан гражданской
гордостью, пОтом и демократией. Но в итоге были вынесены очень несмелые
решения, и так как Эбергард-Людвиг оставался недосягаем, а советники его
ограничивались учтиво уклончивыми ответами, то резолюции не получили хода
и спустя месяц начали желтеть в архиве.
Герцогиня Иоганна-Элизабета, которая сидела и выжидала в опустелом
Штутгартском дворце, тоже прослышала о близкой отставке графини. Члены
ландтага то и дело наведывались к ней, император слал к ней чрезвычайных
послов. Прусский король явился засвидетельствовать ей почтение по всем
правилам придворного церемониала. Как смеялись в кругу приближенных