"Лион Фейхтвангер. Еврей Зюсс" - читать интересную книгу автора

графини над визитом захудалого короля к заштатной герцогине! Герцогиня
внимательно прислушивалась ко всяким толкам, тщательно отмечала малейшую
перемену в поведении Эбергарда-Людвига. Однако она не возносилась на
крыльях надежды и не падала в бездну разочарования от того, что желанный
переворот медлил совершиться.
Она ждала уже столько времени. Целых тридцать лет сидела она в пустом
дворце, потому что герцог оставил ей лишь самую необходимую домашнюю
утварь, сидела унылая, замшелая, нудная и упрямо выжидала. Правда,
чужеземные послы являлись на поклон и к ней, но она знала, что то была
тягостная повинность и что ей уделяли особое внимание, лишь будучи не в
ладах с герцогом, ему в пику. Настоящая жизнь была там, в Людвигсбурге, в
том городе, который Эбергард-Людвиг построил ее сопернице, потому что она,
герцогиня, упорно держалась за Штутгарт, невзирая на унижения и угрозы.
Настоящая жизнь была там, в Людвигсбурге, куда государь перенес свою
резиденцию, куда он насильно заставил переехать все ведомства, коллегии,
консисторию и церковный совет. Там он построил для той твари, для
мекленбуржанки, для метрессы, великолепный замок и туда велел перевести из
Штутгартского дворца все сокровища искусства, всю парадную мебель.
Иоганна-Элизабета с первого дня запомнила мекленбуржанку - даже
мысленно она никогда не произносила проклятого имени. Супруга своего она
почитала и любила, она гордилась им, как доблестным воином и блестящим
кавалером, она знала также, что сама недостаточно хороша для него, и не
ставила ему в укор шашни со своими фрейлинами. Даже когда она родила ему
сына и дочь и ей намекнули, что худосочие детей проистекает от
необузданной жизни герцога, она не озлобилась против него. Когда появилась
при дворе мекленбуржанка - подстроил это ее брат, интриган и сводник,
чтобы через нее сделать карьеру, - она, герцогиня, по правде сказать, не
поняла, что хорошего в этой твари, но раз уж Эбергарду-Людвигу та
приглянулась, она и тут, как и в прежние разы, не стала ему перечить.
Впрочем, герцог поначалу не слишком был увлечен и воспылал страстью липа
после любительского спектакля, в котором играл вместе с мекленбуржанкой.
Герцогиня сейчас еще видит, как та тварь, в соблазнительном наряде
Филлиды, напирала на него нагло оголенной грудью. И с тех пор не проходило
дня, чтобы та тварь не причинила ей зла. Герцога она завлекла колдовством,
это совершенно ясно; ее самое, герцогиню, она пыталась отравить: когда ей
сделалось так дурно от шоколада, виной тому, конечно, была отрава
мекленбуржанки, и от рокового конца ее спасла только милость провидения,
не дав ей отведать еще и пирога. Для всякого, кто не был слеп, не могло
быть сомнений, что та - подлая колдунья, отравительница, отродье дьявола.
Неспроста же она разрешилась прежде времени черным как смоль, волосатым,
сморщенным обменышем.
Но она, герцогиня, наперекор всем злодеяниям, обидам и чародействам, не
уступила своих прав. Пыл ненависти давно уже сменился в ней холодным,
тупым, упрямым, застарелым ожиданием гибели той твари. Так сидела она в
обширном, пустынном дворце, унылая, одинокая, нудная, и вести, долетая к
ней, обесцвечивались, становились расплывчатыми, тягучими, пыльно-серыми,
как она сама.


Об эту пору в разных концах Швабской земли стал являться вечный жид. В