"Лион Фейхтвангер. Еврей Зюсс" - читать интересную книгу автора

Она послала вперед целый обоз мебели и предметов убранства. Замок
остался опустошенным после ее отъезда. Даже драгоценная чернильница
герцога исчезла, и бюсты Августа и Марка Аврелия стояли совсем оголенные
перед помпезным портретом кисти итальянского художника, на котором графиня
была изображена со всеми знаками герцогского достоинства.
Шютц, улыбаясь, дал ей полную волю.


Из четырех комнат, которые Зюсс занимал в вильдбадской гостинице
"Звезда", ему пришлось уступить две. Принц Карл-Александр Вюртембергский
(*14), имперский фельдмаршал и губернатор Белграда, прибыл ранее
назначенного срока, и ему понадобились эти комнаты. Принц совершенно не
терпел графиню. Он был чужд предрассудков. "Хорошая шлюха - дело доброе, -
говаривал он, - но корыстная шлюха - это исчадие ада". А графиню он считал
корыстной шлюхой. Поэтому он хотел дождаться ее отъезда, чтобы не
встретиться с ней. Но раз она убралась раньше, он тоже мог сократить
пребывание в Вюрцбурге.
Посетители курорта с любопытством глазели на карету принца. Шутка ли -
Карл-Александр, победитель при Петервардейне, правая рука принца Евгения,
имперский фельдмаршал, в большой чести при венском дворе! Повсюду в
Германии, а особенно в Швабии висела картина, изображающая, как он при
осаде Белграда с семьюстами алебардщиками под градом турецких ядер
штурмует укрепление. Захватывающее зрелище. Настоящий герой! Большой
полководец! Браво! Эввива! Впрочем, политически - полный нуль, захудалый
отпрыск побочной княжеской ветви. Абсолютно безвреден. Но зато галантный
кавалер, компанейский человек, добрый малый. Все сердца стремились к нему,
дам увлекала преимущественно его военная доблесть, а дочь посла
Генеральных штатов даже бросила ему в окно кареты лавровую веточку.
Въезд его был не слишком пышным. Громоздкая, несколько потрепанная
дорожная карета. Сам принц, правда, крайне элегантен, по случаю дороги без
парика, и длинные, красивые белокурые волосы обрамляют открытое,
жизнерадостное лицо, рослая статная фигура весьма представительна в
богатом мундире. Но свита крайне убогая: лейб-гусар, гайдук, кучер, и
больше никого. Только _одна_ бросающаяся в глаза изысканная деталь: на
запятках чернокожий, молчаливый, внушительного вида молодец, мамелюк, или
что-то в таком роде, - должно быть, военная добыча принца.
Зюсс с Исааком Ландауером стояли среди глазеющей, кричащей "ура" толпы,
когда принц подъехал к гостинице. Зюсс с завистью смотрел на стройного,
элегантного великана. Mille tonnerre! [Гром и молния! (франц.)] Вот это
поистине принц и большой вельможа! Какая мелкота по сравнению с ним были
все, кто слонялся тут по Вильдбаду. Чернокожий тоже произвел на него
впечатление. Но Исаак Ландауер дал пренебрежительную и
добродушно-соболезнующую оценку экипажу и ливрее:
- Ваш господин фельдмаршал попросту - голоштанник. Верьте мне, реб
Иозеф Зюсс, он и двух тысяч талеров не стоит!
Принц пребывал в превосходном настроении. Вот уж три года, как он не
был в западной Германии, долгое время жил среди полудиких язычников
подвластной ему Сербии, дрался с кем попало, только что не с самим чертом.
И теперь он, мужчина в соку, - ему только что стукнуло сорок пять лет, - с
наслаждением вдыхал воздух отечества.