"Лион Фейхтвангер. Еврей Зюсс" - читать интересную книгу автора

работала она на холостом ходу, и вся знатная молодежь Европы обучалась в
правительственных кругах республики навыкам высшей дипломатии.
Оба молодых великосветских прелата, как истые ценители, восхищались
совершенством этого механизма и с ревностным пылом погрузились в изучение
его, недаром они прошли школу иезуитов. Но швабский принц растерянно
смеялся, глядя на окружающую суету; за что он ни брался, все от него
ускользало; тогда он решил отдаться шумной, блестящей светской жизни в
маскарадах, клубах, театрах, игорных домах, борделях. Молодые иезуиты от
души забавлялись его наивной, солдатской прямолинейностью, искренне
полюбили его, как большого добродушного неуклюжего щенка, и вменили себе в
обязанность, без ущерба для него, провести славного, неотесанного юношу
сквозь водоворот разнузданной, полной подвохов венецианской жизни.
Молодые клерикальные дипломаты, тонко усмехаясь, недоумевали, как можно
быть таким откровенно беспечным, так доверчиво с головой окунаться в
развлечения. Значит, это еще встречается! Вот живет человек, делает
визиты, танцует, играет, любит, вращается в кругах политических деятелей,
и при этом не преследует никакой цели, явно не собирается делать карьеру.
И они прониклись к нему непритворным, хоть и чуть презрительным
расположением.
Вот на какой основе выросла дружба принца и двух иезуитов. Те стали
теперь прелатами, - перед ними трепетали, они находились в самом центре
большой политики. Он же, принц, сидел в сторонке, на восточной границе
империи, слыл отважным полководцем, но господа, вершившие судьбы Германии,
смотрели на него с легкой снисходительной усмешкой. Он не замечал этой
усмешки, он безмятежно и прямо шел своим путем, и единственное, что ему
досаждало, были денежные недохватки.
В Вюрцбурге, за трапезой, где присутствовал и князь-аббат
Эйнзидельнский, он откровенно пожаловался обоим друзьям на свое стесненное
положение. Безденежье, наглые кредиторы, вечная канитель. За столом было
много съедено и порядком выпито, князья церкви вышли освежиться, а принц
даже расстегнул мундир.
У епископа было правило никогда не давать ответа сразу. Он обещал
подумать.
Когда принц удалился, прелаты остались в парке и, сидя в тенистом
уголке, смотрели на город и виноградники. Принцу надо, разумеется, помочь;
ничего не стоит помочь ему. Пожалуй, можно помочь ему и в то же время
послужить правому делу. Они переглянулись с улыбкой, мысли их совпадали.
Они часто водили принца в Венеции, в Вене и теперь в Вюрцбурге на
католическую мессу и радовались его наивным восторгам перед
торжественностью службы со всем ее великолепием и волнами ладана. Конечно,
он - захудалый отпрыск побочной княжеской ветви, слишком многое отделяет
его от престола. Не бог весть какая находка! Однако если один из членов
исконно протестантской династии Вюртембергов будет приведен в лоно римской
церкви, генерал ордена зачтет этот успех, не переоценивая его.
Понятно, нельзя, чтобы такое дело было шито белыми нитками. Нет, тонко,
по всем правилам искусства. Так, словно иначе и быть не могло. Отцы
церкви, люди опытные, столковались полунамеками. Путь очень прост, сами
обстоятельства подсказывают его. Прежде всего, надо посоветовать
Карлу-Александру пойти по евангелическим инстанциям: скажем, обратиться к
кузену его, герцогу, - тот под башмаком у графини; затем к ландтагу - там