"Лион Фейхтвангер. Еврей Зюсс" - читать интересную книгу автора

Исаак Ландауер внимательно и невозмутимо смотрел, куда и как несет.
Навстречу им попалась карета экстра-почты. Тучный мужчина с широким
топорным лицом удобно расположился в ней подле пухлой, круглой, глупой на
вид женщины. Должно быть, супружеская чета, отправляющаяся на семейное
торжество. Пока экипажи не спеша разъезжались под гам приветствий, шутки и
брань кучеров, толстяк затеял было легкую приятную путевую беседу с
Зюссом. Но едва он заметил Исаака Ландауера, одетого по еврейскому обычаю,
как демонстративно откинулся назад и смачно сплюнул. И жена его
постаралась изобразить на своем глупом добродушном лице суровость и
презрение.
- Советник Эттерлин из Равенсбурга, - с гортанным смешком пояснил Исаак
Ландауер, знавший всех на свете. - Не любят евреев равенсбуржцы-то. С тех
пор как они устроили процесс о ритуальном детоубийстве и предали пытке,
пожару и погрому своих евреев, они нас ненавидят сильнее, чем все
остальные швабы. Тому теперь триста лет. Нынче деньги у евреев отбирают
более гуманными и менее сложными способами. Но вполне понятно, что те, кто
учинил такой произвол, питают к пострадавшим злобу даже триста лет спустя.
Ну, как-нибудь переживем и это.
В этот миг Зюсс ненавидел старика. За слипшиеся пейсы, за просаленный
кафтан, за гортанный смех. Он просто компрометантен своими нелепыми,
старозаветными еврейскими повадками. Ему, Зюссу, непонятны такие
старческие причуды. И денег у того куры не клюют, и кредит неограниченный,
и связи со всеми дворами, и доверие у всех государей, сам он, Зюсс, перед
ним точно ящерица перед крокодилом: к чему ж такому человеку ходить в
грязном балахоне, вызывать насмешки и плевки и довольствоваться тем, чтобы
загребать деньги, которые только записываются в приходные книги? На что
нужны деньги, если не обращать их в почет, роскошь, дома, богатые наряды,
лошадей, женщин? Неужели у этого старика нет желания так же плевать на
людей, как плюют на него, платить пинками за пинки? Зачем было создавать
себе власть, если таишь ее от всех? Равенсбургский процесс о ритуальном
детоубийстве! Вот какая ерунда у него на уме. Все это покрыто пылью,
плесенью, погребено на века. Нынче, слава богу, нравы стали лучше,
гуманнее, просвещеннее. Нынче, если еврей ловко возьмется за дело, он
будет сидеть за одним столом с власть имущими. Ведь посмел же его
двоюродный дядя, венский Оппенгеймер, поставить на вид императору, что в
теперешней победе императорского оружия над турками (*6) первейшая заслуга
принадлежит ему, еврею Оппенгеймеру. А императорская военная канцелярия и
фельдмаршал принц Евгений (*7) удостоверили это, как положено, печатью и
благодарностью. Только ни к чему держаться за нелепые причуды и
разгуливать в лапсердаке и с пейсами. Не будь их, муниципальный советник
Эттерлин из Равенсбурга, наверно, отвесил бы поклон по всем правилам
этикета.
Исаак Ландауер как будто назло сидел все в той же неловкой, неизящной
позе. Он, без сомнения, читал в душе Зюсса, но не возражал, а, полузакрыв
зоркие глаза, что-то ворчал себе под нос.
Зюсс располагал по-настоящему отдохнуть, отдышаться в Вильдбаде. Он
только что покончил с двумя рискованными, порядком измотавшими его
предприятиями. Прежде всего, с введением в Курцфальце гербовой бумаги.
Казна потребовала себе несуразно большой откуп. Народ взъелся на новый
налог, как цепной пес. Как бы не так, он не имел намерения отступать! Ото