"Лион Фейхтвангер. Венеция (Техас) (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

их батраками. Петер был частицей той земли; когда маршал говорил с ним, он
обращался как бы к самому себе. Иногда он и в самом деле говорил с самим
собой, с годами это повторялось все чаще.
По характеру и взглядам Петер и маршал были совершенно разными людьми.
Петер считал, что в сомнительных случаях лучше уж ничего не делать, чем
поступать неправильно. Петер любил свою страну, его глубоко волновала судьба
сотен тысяч, посылаемых на смерть. Он не был фаталистом и верил в то, что,
действуя с умом, можно помешать злу и делать добро. Маршал был исторической
личностью. Петер был просто человеком, разумным, любящим свою родину. Маршал
обладал властью, Петер - силой разума.
Петер не хотел, конечно, чтобы маршал отгадал его дерзкие мысли. Он
прикидывался простачком. А то, что он говорил, было полно лукавой народной
мудрости человека, небезразличного к судьбам своей страны. Он сыпал
пословицами, вспоминал истории из хрестоматии, рассказывал анекдоты о своем
отце и деде, явно рассчитывая повлиять на решения маршала, который был
глубоко безразличен к судьбе страны.
Постепенно отец и дед Петера стали для маршала сказочными образами,
хранителями народной мудрости, легендарными героями, патриархами. С их
помощью Петер руководил маршалом и страной. И то, что, по обыкновению,
маршал вписывал по утрам в свою книжку, было рождено под мудрым воздействием
деда и отца Петера, было мыслями Петера.


В те дни, когда маршал снова стал у кормила власти, страна оказалась
беззащитной перед лицом грозной опасности. Граждане изнемогали под бременем
послевоенной разрухи и репараций. И просто поразительно, с каким искусством
маршал в первые недели и месяцы (при помощи предков Петера) управлял
государством. Даже его политические противники вынуждены были признать, что
человек, которому вверены судьбы отечества, глубоко чувствует нужды народа и
отнюдь не выжил из ума.
У маршала были железные нервы, он отлично переносил выпавшие на долю
его народа беды и бремя государственных забот; ровно в десять он ложился в
постель и спокойно спал. Петеру спалось куда хуже. Тяжелые обязанности
отнимали у него все силы, решения, которые предстояло принять во дворце,
разрывали ему сердце; хотя он и был на пятнадцать лет моложе маршала, но все
же и он был очень стар. И вот однажды утром, вскоре после переезда во
дворец, он не смог уже принести маршалу завтрак - отец и дед призвали его к
себе.
Маршал испытал даже некоторое удовлетворение. Этот Петер всю свою жизнь
только и делал, что исполнял нехитрые обязанности камердинера. Он же,
маршал, нес на своих плечах бремя забот о целом государстве. И все же он
пережил своего слугу, хотя был старше на целых пятнадцать лет.
Радость, однако, оказалась недолгой. Франц, новый камердинер, взялся за
дело с необычайным рвением. Он обращался со старцем так заботливо и бережно,
словно это немощное тело было какой-то реликвией; однако маршалу Франц
казался страшно неуклюжим, и он с трудом выносил его услуги. Ему недоставало
Петера. Этот бесхитростный малый был хранителем народной мудрости,
вдохновлявшей главу государства на важнейшие решения. Маршал не мог
привыкнуть даже к имени нового слуги. Он чаще называл его Петером, чем
Францем, но, увы, Франц был не Петер, и маршал ревниво следил за тем, чтобы