"Лион Фейхтвангер. Ифтах и его дочь" - читать интересную книгу автора

не могу, - резюмировал Ифтах.
Ктура освободилась от скованности. Разразилась криком.
- Дурак!.. Кровопийца! - кричала она. - Мильком смилостивился над тобой
и потребовал Яалу для Аммона, чтобы мы продолжались в роду царей. Ты не
согласился. Ты хочешь убить eе ради твоего Господа, чтобы получить eще
больше власти! Ты - ненасытный! Разве ты не видишь, что вместе с ней ты
уничтожишь себя и меня? Твой бог помутил тебе разум! Я этого не потерплю! Я
заслоню собой своего ребенка!
Ифтах посмотрел на нее, полный сострадания и печали, но как на чужую.
Она вдруг резко изменилась, сделалась совсем молодой и вернулась к
своей прежней мольбе, бессмысленно и настойчиво повторяя:
- Ифтах, муж мой, мой любимый, я возьму тебя за руку, за другую возьму
свое дитя, и мы уйдем прочь из владений этого коварного, вероломного
Господа. В окрестностях Хермона кончается его власть.
Она схватила его руку, прикоснулась ею к шраму, оставшемуся после битвы
с волком, и зашептала с несвойственной ей настойчивостью:
- Я заслужила, чтобы мы жили в стране радости. Мой бог - это твой бог,
он ничего тебе не сделает.
Ифтах не был нежным мужем, но он притянул eе к себе и, утешая,
погладил. Она была прекрасна в своей беспомощности. Он ощутил eе красоту,
прикасаясь к eе гладкой коже. Его охватила страсть.
Его рука наткнулась на чужих, маленьких идолов, которых она носила под
одеждой. Он всегда снисходительно, сам наполовину веря, относился к тому,
что она считала эти талисманы своими защитниками. Но теперь вдруг эти
колдовские творения вывели его из себя. Отсюда происходило то страшное, что
на него нагрянет. Ему вспомнилось, как давным-давно он отрезал ей волосы,
чтобы она стала иной. Она действительно сделалась тогда другой. Она
выглядела смешной с голым черепом. Он смеялся, но новая Ктура ему нравилась.
Теперь он понял, что она не обновилась тогда, в ней не оказалось ни одной
искры Господа. Росли eе волосы, и она возвращалась к своему прежнему
состоянию, пока окончательно не стала прежней Ктурой.
Она почувствовала, что в нем происходит. Ифтах, eе муж, снова
превращался во враждебного духа из пещеры мертвых, в убийцу eе дочери. Она
оттолкнула его, повернулась и пошла прочь. Остановилась, оглянулась,
посмотрела на него eще раз большими испытующими глазами. Он шагнул к ней,
приблизился. Она испугалась и побежала. Помчалась от него, полная ненависти
и страха.
Ифтах пошел в шатер Господа, чтобы сообщить служителю Бога о клятве и
готовности eе исполнить. Он мог бы, как хотел, построить алтарь из
неотесанного камня и принести на нем свою жертву; он не нуждался в
священнике, ибо знал, что враждебный ему Авиам получит удовлетворение от
кровавого обета, к которому он себя принудил. Но вопреки разуму, он лелеял
тайную надежду, что священник укажет ему выход из трудной ситуации.
Авиам долгие ночи в душе спорил с Ифтахом. Он, Авиам, достиг цели, он
заставил Ифтаха воевать с Аммоном и обеспечил помощь Эфраима. И Ифтах
победил, но в кровавой страсти напал на пришедших ему на помощь и истребил
их, превратил сияющий день в позор и тьму. Когда Ифтах вошел, священник,
несмотря на свою дряхлость, поднялся с почти юношеской быстротой. Он открыл
рот, чтобы объявить преступнику о гневе Господнем. Но разве перед ним стоял
Ифтах? Разве это был тот Ифтах, от которого исходило обычно такое сияние