"Лион Фейхтвангер. Ифтах и его дочь" - читать интересную книгу автора

бодрости, что веселым становились взгляды самых серьезных людей? Разве мог
этот издерганный человек, изнуренный горем и гневом, победить под
Нахал-Гадом? Строгие, злые слова священника застряли у него в горле. Ифтах,
помолчав, сказал:
- Ты победил, первосвященник Авиам! Священник не знал, как понимать эти
слова. Неужели этот гнусный человек осмелился требовать помазания?
- Не думаю, - строго сказал Авиам, - что смогу тебя помазать. Ты
одержал великую победу. Но боюсь, что ты побеждал не ради Господа.
- Ты боишься?.. Возможно, ты и прав, - неожиданно спокойно и миролюбиво
ответил Ифтах.
Такой ответ показался Авиаму насмешкой. Как он ни старался приглушить
гнев, он все слышался в его словах:
- Иордан - река Господа, добрая река, которая никогда не была границей
между западным и восточным Израилем. Ты превратил eе в страшный непроходимый
поток. Ты гнусно расколол великий Израиль. Единение братьев вот план
Господа. Ты же убил своих братьев.
В словах Авиама заключался глубокий смысл. Но все в нем - большая
голова, жалкое тело, назидательный, священнический тон, было противны
Ифтаху. Он слегка улыбнулся, показав белые зубы.
- Разве не ты, - спросил он с горькой, дружелюбной усмешкой, - погнал
меня на эту войну?
- Мы были народом бродячих пастухов, - продолжал Авиам. - Семь
поколений мы мечтали стать оседлыми и превратить завоеванную землю в страну,
где каждый мог бы спокойно сидеть под фиговым деревом, мог предложить
страннику еду и кров. Мы - из западных племен и любим порядок. Я думал, что
ты - настоящий воин и будешь воевать против сыновей Аммона, которые пытаются
оттеснить нас в Тогу, в пустыню. Но тебе самому нравится отвратительная
свобода в пустыне... Я добился того, чтобы Эфраим отплатил добром за зло, а
ты убил союзников. Своим высокомерием ты разорвал связь Гилеада с Израилем.
Все было именно так, как он говорил. Ифтах совершил eще большее зло. Он
планировал отдать дочь Милькому и, возможно, он должен был и за это держать
ответ перед хранителем ковчега. Господь давно знал об этом. И если бы он
открылся Авиаму, ничего не изменилось бы. Ифтахом овладела усталость. Он сел
на корточки и сказал:
- Побереги слова, первосвященник! Они пусты и мелки перед той долей,
что уготована мне.
Авиам смолк перед тихим отчаянием Ифтаха. Должно было произойти что-то
необычное. Но задавать вопросы он не посмел.
- Я принес клятву, - продолжал Ифтах. - Она росла и стала громадной.
Превратилась в гору, которая давит на меня.
- Что за клятва? - осторожно спросил Авиам, выдержав паузу. - Ты
отказался от помазания и кресла судьи?
- Неужели это самое необычное, что могло прийти тебе в голову? - горько
усмехнулся Ифтах. - Нет, дружище, столь незначительным унижением не
удовлетворишь Господа. Слушай, Авиам-первосвященник - друг мой и враг!
Слушай, что придумал Бог, чтобы меня уничтожить!
И он рассказал о клятве.
Авиам, потрясенный, закрыл глаза. Он отдавал себе отчет в собственном
невежестве и собственной незначительности. Некогда он собирался подвергнуть
этого человека простому испытанию, требуя, чтобы он изгнал свою жену. Нет,