"Лион Фейхтвангер. Ифтах и его дочь" - читать интересную книгу автора

бродячих кенитов и укрылся в палатке одной из женщин. Благословенна будь
Яэль, благословенна среди всех женщин! Он потребовал молока, она дала ему
жирное молоко в красивой чашке. "Приляг, - сказала она, - не бойся". И он
лег на постель. Eе рука потянулась за колышком палатки, за колышком и
молотком. Она ударила Зиссеру и раздробила ему голову... Он лежал у eе ног;
там, где собрался отдохнуть, теперь он лежал мертвый.
Мать Зиссеры ждет у окна. Смотрит сквозь решетку. Почему не
возвращается домой его повозка? Почему не слышно цокота копыт его упряжки?..
Eе утешает мудрейшая из женщин: "Они делят добычу, они богаты... По одной, а
то и по две наложницы на каждого, дорогие одежды для Зиссеры, драгоценные
платки - два, три для нашей госпожи...". Пусть так погибают все твои враги,
Господи!"
Затаив дыхание, мужчины и женщины слушали песню, сгорая от стыда за
Гилеад, оставшийся на своем берегу, стыд, впрочем, вскоре сменился
восторгом. Они восхищались кровавым величием Господа и не могли больше
сидеть тихо, их сердца рвались в гущу битвы и смерти. Вслед за Яшаром они
повторяли строфы, в которых звучали страх и великолепие. Они громко
выкрикивали слова, в которых слышались дробные звуки скачки, испуганное
ржание лошадей: "Дахарот, дахарот абирав...".
Песню слушал Эмин. Взволнованный близостью существ, которых он почитал
больше всех - Ифтаха и Яалы, он растворялся в ощущении предстоящей битвы.
Мысленно, хриплым голосом Ифтаха, он отдавал приказы своему отряду, летел на
своей боевой повозке и так же, как Ифтах, задирал вверх подбородок... Песню
слушала Ктура. Пение Яшара доставляло ей удовольствие, хотя она знала, что
эти стихи оторвут от нeе Ифтаха, бросят его на страшную войну с Милькомом.
Но против eе воли предчувствие битвы рождало в ней необъяснимое радостное
возбуждение... Песню слушала Яала. И воспринимала ее, песню во славу Деборы,
так, будто бы она посвящалась отцу. Ей виделся образ Ифтаха: вот он - в
судейском кресле, он - властелин пустыни... Вот он сражается с врагами в
битве... Перед ней возник образ Бога, великого в своем триумфе. Он вселяет
страх в сердца врагов, объяты ужасом мощные тела вражеских коней... Все
смешалось в eе воображении, складываясь в единую героическую картину. Песня
терзала eе душу. Она подпевала, неистово что-то выкрикивала, пританцовывала,
притопывала...
Восторг охватил всех. Захваченные песней люди стали как одержимые. Все
участвовали в действии: кричали, вскакивали, танцевали.
- Не хотим больше сидеть в горах без дела! - выкрикнул кто-то громким
голосом. - Хотим померяться силами с Аммоном! Веди нас против Аммона, Ифтах!
- Веди нас против Аммона, Ифтах! - подхватили остальные.
Толпа, включая женщин и детей, была охвачена единым порывом. И крики
людей отзывались в горах эхом. Лес ожил, закричали птицы, им вторили
разбуженные громкими звуками звери. Вся страна Тоб взывала: "Веди нам против
Аммона, Ифтах!"
Сначала Ифтах сопротивлялся песне. Он не хотел, чтобы его одурачили
красивые стихи, тем более такие, в которых воспевалось торжество Эфраима.
Нет, он не боялся раствориться в воинственном восторге... Ифтах увидел, как
слушает песню его дитя, его Яала. Ее переполнял Господь. Она была одержима
Богом... Ифтах почувствовал, как сжалось его сердце от безграничной
нежности, он словно стал с ней единым целым.
А певец пел о том, как Яэль убила Зиссеру колышком палатки. Яэль и