"Конрад Фиалковский. Homo divisus" - читать интересную книгу автора

полу коридора. Это был номер его выхода. Стена расступилась. Корн
почувствовал легкий порыв теплого воздуха, и Род прошел сквозь стену,
которая тут же помутнела и снова засветилась зеленым светом, как и весь
коридор.
Корн тоже отыскал свой номер и сквозь расступившуюся стену попал в
лабораторию Комы. Ее, конечно, не было на месте. Он видел ее только в те
минуты, когда надевал шлем. Вероятно, она не хотела с ним встречаться, когда
активность его мозга не фиксировалась мнемотронами и не могла стать объектом
анализа. Огромное кресло со шлемом стояло на возвышении посреди комнаты,
темным пятном выделяясь на фоне молочно-белых окон, пропускавших
приглушенный дневной свет. В пол уходили толстые жгуты проводов в
пластиковых оболочках, а на одной из стен безжизненно поблескивали серые
экраны.
- Ты пришел? - услышал он голос Комы. - Садись в кресло, сейчас я
поставлю новые мнемотроны.
Корн поднялся по ступенькам, сел и почувствовал, как меняется кривизна
спинки и подлокотников кресла: укрытые в обшивке датчики считывали форму его
тела. Сверху был виден пульт управления. Сейчас придет Кома и, как всегда,
изучающим взглядом посмотрит ему в лицо. Засветились экраны. На пульте
замигали огоньки. Корн откинул голову на подголовник - шлем сдавил виски,
мгновение забытья, контуры предметов расплылись, потом снова обрели
нормальные пропорции и формы.
Вошла Кома и встала за пульт. Она посмотрела на него именно так, как он
и ожидал. Он попытался улыбнуться, но она этого, казалось, и не заметила.
- Твой знар, Стеф?
- Я повторял уже сотни раз.
- Повтори еще! Сейчас дети запоминают номер своего знара раньше, чем
собственное имя. Ты перескочил через эти детские упражнения, приходится
наверстывать. Итак, твой знар?


- АСМИ-3-139-221.

- Прекрасно. У каждого человека свой знар...
- ...и по этому знару Опекун распознает его, - докончил Корн. - А твой
знар, Кома?
Впоследствии он никогда не мог понять, зачем задал этот вопрос. Может,
попросту надоело изо дня в день повторять одни и те же ответы, которые
одинаково хорошо были известны и ему и Коме еще прежде, чем был задан
вопрос. Может, играючи, ненадолго хотел поменяться с Комой ролями, хотя это
и было невозможно, ведь не она, а он сидел в кресле со шлемом на голове, она
же наблюдала за его реакциями по кривым на экранах пульта управления. Он
задал свой вопрос и увидел, как у Комы застыло лицо.
- Не следовало этого говорить, - проговорила она. - Зачем ты это
сделал? Почему люди - такие...?
- Но Кома...
- Играла в песочнице, пишу диссертацию - ты и это говорил мне.
- Не понимаю. Я действительно не понимаю, что ты имеешь в виду.
Девушка собралась ответить, но вдруг застыла, и Корну, глядевшему на
нее сверху, показалось, что она прислушивается к каким-то голосам. Потом она