"Марсело Фигерас. Камчатка " - читать интересную книгу автора

16. На сцену выходит Давид Винсент

К маминым друзьям мы приехали как раз к началу "Захватчиков". Подруга
мамы усадила нас перед телевизором. Мама побежала в магазин за молоком и
"Несквиком", чтобы задобрить Гнома.
"Захватчики". Наш самый любимый сериал. Главный герой, архитектор Давид
Винсент, - единственный, кто знает, что нашу планету тайно захватили
пришельцы, выдающие себя за людей. Разумеется, Винсенту никто не верит. Как
заподозрить пришельцев в толстом дядьке или молоденькой блондинке - они же
очень милые, и одеты обычно, и по-испански говорят без запинки (сериал был
дублированный, как и учебный фильм сеньориты Барбеито)... Но у Давида
Винсента припасена козырная карта: он знает, что у пришельцев,
прикидывающихся людьми, есть один производственный дефект или что-то в этом
роде: мизинцы у них словно деревянные - не гнутся. А если убить пришельца,
он падает и испаряется, а на земле остается только темный ореол, как на
месте кучи мусора, которую убрали.
В пятидесятые годы существование параноидальных фантастических фильмов
типа "Вторжения похитителей тел" объяснялось одной простой причиной - шла
"холодная война". Под личиной любого happy american* мог скрываться
коммунист, исподтишка разъедающий живую ткань демократии, чтобы заменить ее
бездушным ульем с механическими пчелами. Но в семидесятых "Захватчики" были
всего лишь вариацией избитой темы, малобюджетной поделкой. Главного злодея
играл актер, намертво застрявший в своем амплуа: в Голливуде ему поручали
только роли эсэсовцев. Но сюжет "Захватчиков" нашел необыкновенный отзвук в
сердцах тех зрителей, для которых этот сериал особо и не предназначался.
Ребенок открывает для себя мир впервые, и поэтому все дети узнавали в Давиде
Винсенте себя. Как и он, дети, всматриваясь в лицо незнакомца, каждый раз
гадают, друг перед ними или враг, союзник или отъявленный злодей; наши
сердца бились в одном ритме.
______________
* Счастливого американца (англ.).

Как и все лучшие сериалы, "Захватчиков" легко было перенести с экрана в
жизнь - я хочу сказать, в них можно было играть. Мы с Гномом присматривались
к чужим мизинцам, стремясь распознать законспирированных пришельцев. Лучшим
местом для наблюдений были рестораны - в те времена пить из рюмки или чашки,
отставив мизинец, еще считалось изысканным. Нам и в голову не приходило, что
однажды эта игра станет для нас серьезным делом, что мы будем всматриваться
в каждое лицо, в каждую протянутую для пожатия руку, пытаясь угадать по
какому-нибудь знаку, не враг ли перед нами.

17. Наступает ночь

Мамина подруга не любила детей. По крайней мере, так показалось мне.
Когда мы позвонили, она сначала чуть-чуть приоткрыла дверь, не снимая
цепочки, нервно выглянула в щель и нахмурилась; все время, пока мы у нее
пробыли, с ее лица не сходило выражение, которое я истолковал как
недовольство нашим с Гномом присутствием. Факт ее дружбы с мамой еще не
означал, что она обязана распространять симпатию и на нас: можно обожать