"Марсело Фигерас. Камчатка " - читать интересную книгу автора

Но была и другая группа правил, обусловленных необычностью нашего
положения - мы ведь скрываемся. Например, мама запретила нам пользоваться
телефоном. Даже подходить к нему не дозволялось, а уж звонить кому-то по
собственной инициативе - тем более. Ни Ане, ни бабушке Матильде, ни в
Доррего звонить нельзя. И Бертуччо тоже нельзя. Никогда. Что бы ни случилось
(произнесла мама суровым голосом, пристально глядя на меня). Мы должны
вообразить, что проводим каникулы на очень далеком и совершенно безлюдном
острове, где из туристов только мы одни, где нет ни почты, ни телефона. И
покинем мы этот остров только тогда - ни минутой раньше, ни минутой позже, -
когда за нами вернется корабль, на котором мы приплыли.
Гном спросил, есть ли на острове телевизор. Мама сказала: "Есть", и
Гном торжествующе вскинул руки, размахивая в воздухе ножом, на котором еще
оставались кусочки растерзанного яблока.
Я возразил, что на каникулы никто не уезжает вот так, как мы, без
ничего. Хоть один чемодан с собой всегда берут. Значит, с нами приключилось
кораблекрушение. (Слово "кораблекрушение" заставило родителей нервно
заерзать, особенно когда они заметили, что Гном тоже меняется в лице.) Я
сказал, что никто не будет рад каникулам, если его заставят вечно ходить в
одной и той же одежде и в одних и тех же ботинках, и если читать нечего, и
какие же это каникулы без "Стратегии", без солдатиков, и без Гуфи (это уже
был удар ниже пояса, сознаюсь и раскаиваюсь), и без друзей...
Тут папа прервал меня и разъяснил, что как только буря немножко
поуляжется, он съездит кое за чем домой или пошлет кого-нибудь с ключами и
списком. Но меня это известие ничуть не успокоило: слишком уж неуютно я
чувствовал себя на неведомом острове. Как знать, скоро ли рассеется туман,
отрезавший нас от цивилизации? Родители многозначительно переглянулись, и
папа встал из-за стола. На миг мне показалось, что он признал свое поражение
(и сердце у меня екнуло: значит, мы все пропали), но он немедленно вернулся
из родительской спальни с каким-то пакетом и достал два свертка в пестрой
подарочной бумаге. Один вручил мне, другой - Гному.
Моим подарком оказалась новая "Стратегия". Я спасен! Красивый, чистый,
новехонький, бесподобный полный комплект: поле, фишки, игральные кубики,
инструкция - все-все-все.
- Когда опять захочешь проиграть, дай мне знать, - сказал папа.
А Гному подарили Гуфи. Гном, как зверь, разодрал обертку и, едва
увидев, что внутри, издал ликующий вопль. Родители облегченно вздохнули. Но
я моментально сообразил, что с этим Гуфи будет одна морока.
Гном встряхнул Гуфи и встревоженно сдвинул брови. Поглядел на
недоумевающих папу с мамой и спросил:
- Что с Гуфи такое? Он болеет?
Любимый Гуфи Гнома был плюшевый. А этот новый - пластмассовый, твердый.
Проблема была не только в эмоциях (это "Стратегию" легко было заменить,
с Гуфи - существом антропоморфным - у Гнома установились глубоко личные
отношения, которые нельзя вот так запросто перенести на другой объект). Гном
привык засыпать в обнимку с Гуфи. Но одно дело - лежать, обхватив облезлую
мягкую игрушку, и совсем другое - прижиматься щекой к чему-то твердому и
шершавому. Все дети обожают игрушечные грузовики, но разве кто-то
подкладывает их под голову вместо подушки?

25. Мы меняем имена