"Марсело Фигерас. Камчатка " - читать интересную книгу автора

использовались пустые пузырьки, грязные стаканы, вода, мука, колесики от
часов и малярные кисти, найденные им в кладовке. Иногда экспериментатор
замирал в нерешительности, оказавшись на распутье, но предметы, наваленные
на столе, тут же подсказывали ему что-нибудь новенькое. Свежие идеи
возникали одна за другой. Например, смешать кока-колу с "Несквиком" - они же
так занятно вспениваются!
Я перечитывал "Гудини", выискивая хоть какую-нибудь наводку. Автор
подчеркивал важность физической подготовки и умения сосредотачиваться, но
хранил полное молчание о подробностях побегов; очевидно, он сам был
эскейпист и тщательно оберегал профессиональные секреты. В итоге я в
стотысячный раз уставился на первую иллюстрацию: "Гарри с помощью своего
брата Тео начинает практиковаться в эскейпизме", словно надеялся узнать из
картинки то, что отказывался сообщать текст; потом перевел взгляд на папу,
на бутылку "Ганчи", на распотрошенные часы, на Гнома, который взбил свой
клейстер до полного загустения, и сказал себе: а может, картинка - это и
есть ответ? В смысле - надо просто начать тренироваться?
Я снял с себя ремень (он был резиновый и только на концах кожаный - как
я его стыдился!) и попросил Гнома привязать меня к стулу. Гном, весь
обсыпанный мукой, уставился на меня, прикидывая, не подвох ли это. Я показал
ему иллюстрацию. Он все просек с ходу.
Должно быть, диктор - он же шут гороховый - сморозил страшную глупость,
потому что папа вскочил и пулей вылетел в сад, где без удержу мог ругаться
плохими словами.
Гном связал мне руки за спиной. Сложил ремень петлей, а потом раз сто
обкрутил вокруг запястий, изо всех сил натягивая резину. И спросил меня:
- Ну как, хорошо?
Я слегка напряг мускулы, удостоверившись, что с первой попытки путы не
поддадутся.
- Погоди, еще не все, - сказал мне Гном.
Схватив со стола пузырек с темным клейстером и облезлую кисть, он
намазал мне лицо.
Сопротивляться я не мог - ведь я был связан. По вкусу клейстер был как
тесто для пиццы, замешенное на "Несквике".
- Я заключенного очерняю. Разве ты не слышал, как папа сказал?
Поужинали мы молча, втроем. Одни, без мамы. Не-разогретыми остатками
давешнего асадо, нещадно поливая их майонезом. Час был уже поздний. Мы
созерцали гостиную и столовую, превращенные нами в зону стихийного бедствия:
изгвазданные кресла, детали разобранных часов, органические отходы, -
пытаясь прикинуть в уме, сколько сил на это затрачено. Никто еще с таким
блеском не демонстрировал, как возрастает энтропия. Никто еще не создавал
такого памятника второму началу термодинамики (это закон, гласящий, что
физические тела в состоянии упорядоченности обычно остаются недолго -
скатываются в состояние хаоса). Но все было напрасно. Даже кавардак
вселенского масштаба не смог наколдовать маму.
Когда, смирившись с поражением, мы решили хотя бы помыть посуду,
оказалось, что вода кончилась. Мы забыли наполнить бак.

30. Решение, принятое на рассвете

Дачный поселок, где мы обосновались, был не самым шикарным: участки