"Владимир Фильчаков. Причина жизни" - читать интересную книгу автора

предлогами заполучить хоть на мгновение паспорт Инны, чтобы взглянуть на
дату рождения, но ничего у них не выходило.
Пиво кончилось, Лешка выразил готовность сбегать еще, Викентьич был не
против, но я сказал, что если Лешка сбегает еще, то потом нам захочется,
чтобы он сбегал еще и еще, и так далее, а вечером спектакль, в котором мы
оба заняты. Роли у нас далеко не главные, но и не те, где приходится
говорить только знаменитую театральную фразу "Кушать подано" или вообще
молчать, изображая разодетого слугу. Главные мужские роли у нас играет
Алексей Прокопьевич, наш герой-любовник, красавец-мужчина с офицерской
выправкой, статный, но несколько располневший. Ему около пятидесяти, и он,
сколько я помню, пытается покорить сердце нашей Инны, и все время неудачно.
Отчаявшись, он бросается покорять другие сердца, в частности, молодых
актрис - и ему это удается, черт побери! - но потом снова возвращается к
Инне. А у Инны есть муж и, по слухам, двое взрослых детей, которых никто
никогда не видел, потому что, как говорят злые языки, Инна запретила им
появляться в театре, чтобы мы, не дай бог, не узнали, хотя бы косвенно, ее
возраст.
Роли помоложе исполняет Григорий Самуилович, этакий черноволосый и
горбоносый мужчина сорока трех лет, которого все принимают за кавказца,
тогда как он еврей. Тоже герой-любовник, на которого Алексей Прокопьевич
посматривает как на подрастающего конкурента в амурных делах, и не без
оснований. Дальше идем мы с Лешкой, а ниже нас пацаны из училища, занятые в
массовках, то есть в сценах, где больше пяти человек.
Мы собираемся на репетицию, расставляем стулья на сцене и рассаживаемся
в кружок. Приходят далеко не все. Так, сегодня нет наших героев-любовников
и, естественно, кордебалета - так Лешка называет массовку.
Репетиция проходит вяло, собственно, это и не репетиция вовсе, а
посиделки с обсуждением последних театральных событий. Многие согласны с
тем, что охранник начитался пьесы и помер. Эта самая пьеса в количестве трех
экземпляров лежит на сиденье стула, а мы расположились вокруг нее и со
страхом на нее поглядываем. Чушь, конечно, мистика, но актеры - люди
суеверные до невозможности. В глубине души я понимаю, что ничего страшного
не произойдет, если я ее прочитаю, ведь надо же это сделать кому-то, в конце
концов!
- Вы как хотите, - говорит Инна Андреевна, - а я ее читать не стану.
- Я прочту, Инна Андреевна, - говорю я, и все смотрят на меня, как на
покойника.
- Спасибо, милый, - улыбается Инна, и я чувствую, как становлюсь легче.
- Конечно, прочтите, Коля, - говорит Агнесса Павловна. Она
поворачивается к Инне всем телом: - Что за вздор, милочка? Вы настолько
суеверны?
- Да, - Инна немного стесняется Агнессы, опускает голову и смущенно
улыбается.
- Вздор! - уверенно заявляет Агнесса. - Коля прочтет, и ничего с ним не
случится!
Все кивают, кто соглашаясь, кто скептически. При этом получается так,
что Агнесса вроде бы вовсе не суеверна, но читать проклятую пьесу и она не
станет. Я внутренне вздыхаю, понимая, что сам напросился, и теперь придется
читать эту дурацкую пьесу, черт ее побери совсем... А они посмотрят, выживу
ли я. Смешно и грустно. Я чувствую себя героем под восхищенными взглядами