"Владимир Фильчаков. Если я проснусь" - читать интересную книгу автора

Вам никто не поможет, господа! Мой виртуальный Осама бин Алладдин покажет
вам кузькину маму! А я? А что я? А я тем временем мирно сдохну в нищей рос-
сийской лечебнице, где даже слыхом не слыхали ни про какие компьютеры. Что?
В бутылке пусто? Как, пусто? Почему пусто? Вперед, на винные склады! Пол
качается или это я качаюсь? Плевать! Винный склад в холодильнике! Туда! Ту-
да! Я не могу варить такие мысли в трезвой голове! Мне нужно напиться! На-
питься до смерти и умереть. Потому что таким как я нельзя жить. Нам жизнь
противопоказана. Да! А перед смертью держите нас за руки, чтобы мы не нат-
ворили какой-нибудь гадости. Держите, ну что же вы не держите? Эх, вы! Про-
моргаете свой мир...
Интересно - сколько людей погибнет?
Я стою посреди комнаты совершенно пьяный, тупой, омерзительный, и при-
кидываю, сколько людей погибнет. Нет, дружочек, ты не сволочь. Ты - гораздо
хуже. Настолько хуже, что это невозможно выразить словами. Иди, посмотри на
себя в зеркало. Иди, иди!
Я бреду в ванную, натыкаясь на стены, вваливаюсь, тупо смотрю в темно-
ту. А, надо включить свет! Нет! Не включай свет! Не надо! Слишком страшен
тот мужик, что отразится в зеркале. Ну! Нашел, кого бояться - мужика в зер-
кале! Включай! И я включаю свет, и поворачиваюсь к самому себе и ужасаюсь -
неужели это я? Губы обвисли, щеки почернели, глаза мутные и красные, волосы
похожи на войлок, посыпанный мусором... Улыбаюсь. Ну и улыбка! Прямиком из
фильма ужасов. Такой улыбкой хорошо пугать слабонервных. Многие наделали бы
в штаны. Как ты сам-то не наделаешь в штаны, на себя глядя? Привык. Вот что
- привык. Пригляделся. Ну и мерзкая же рожа! Урод, ублюдок! Я замахиваюсь,
отражение замахивается в ответ. Ах, ты еще и пугать меня будешь? Ручонками
машешь? Крокодил поганый! Я изо всех сил бью кулаком по стеклу, не чувствуя
боли, стекло трескается, бью еще раз, еще, еще... Зеркало разлетается на
кусочки, я топчу осколки ногами. Так тебе, так тебе! Ты же труп, почему ты
отражаешься в зеркале? Ах, уже не отражаешься? Ну да, зеркала больше нет.
Я иду в комнату, с удивлением замечаю намертво стиснутые кулаки, разби-
тые в кровь, пытаюсь разжать пальцы, это удается с трудом. Кровь капает на
пол, я оставляю за собой кровавый след.
Сколько человек погибнет? Голова, рождающая такие мысли, не имеет права
на жизнь. Голова, рождающая такие мысли, должна разлететься в клочья от
выстрела. И незачем ждать, когда это сделают чечены! Вот здесь, в ящике
стола - пистолет. Я купил его на черном рынке еще тогда, в смутные времена,
купил на всякий случай, для самозащиты. Вот он. Макаров. Обойма полна. Раз-
нести голову. Но погоди! Для начала надо разнести кое-что другое. Я с нена-
вистью смотрю на мигающий конвертик. Письмо от любимой женщины... Какого
черта, у меня нет любимой женщины! Это от Клопа, такого же поганого мерзав-
ца, как я. Выстрел! Вот тебе, Клоп! В экране дисплея появляется отверстие,
от него бегут трещинки, конвертик гаснет. Второй экран! Нет, это не глав-
ное! Винчестеры! Эти диски с придурковато-помпезным жаргонным названием. Я
срываю крышки с компьютеров, вырываю с мясом четыре винчестера и расстрели-
ваю их в упор. Вот вам вирус! Держите карман! Вот вам двенадцатое июня! А,
дискеты! На них не должно быть моего вируса, ну а вдруг не углядел? Я с ос-
тервенением топчу дискеты, потом достаю молоток, колочу по корпусам, они
трескаются, ломаются. Все. Кажется все.
Там еще остались патроны в обойме? Остались? Ах, как хорошо! Это ж надо
было подумать о том, сколько человек погибнет! Это что же, я совсем падаль,