"Владимир Фильчаков. Бог, мы тебя не звали" - читать интересную книгу автора

одному. Впрочем, мы, БОМЖи, не особенно щепетильны на этот счет. Бенджамин
выпил свою порцию, крякнул, вытер толстые губы рукавом, понюхал корочку
хлеба.
- Сильна! Ох, сильна, дьявольская жидкость! - он поморгал влажными
глазами, проследил, как я прячу фляжку в карман. - Значит, на ангела тебе
наплевать?
- Что значит "наплевать"? Я этого не говорил. И потом, я же не верю в
ангелов. Как мне может быть наплевать на то, чего нет?
Бенджамин покивал с сокрушенным видом, посмотрел на пустой пластиковый
стаканчик, который все еще держал в руке и бережно положил его в карман.
- А в Бога ты веруешь? - спросил он сурово, глядя на меня черным
глазом.
- В Бога? Верую. В ангелов - нет. Уж извини, Бенджамин.
- Да нет, ничего, - немного смягчился Бенджамин. - Не одинок ты в
безверии своем. - Язык у него слегка заплетался, очевидно и для него второй
стаканчик оказался избыточным. - Смотри, встретишь его, не продешеви.
- Кого его?
- Кого, кого. Ангела!
- Ах, ангела. Конечно не продешевлю. Я постараюсь. Честное слово!
Вот вам, пожалуйста, пример разговора на отвлеченные темы. Ангел. Надо
же такое придумать!
Мы расстаемся не прощаясь, просто встаем и уходим в разные стороны. Я
иду к своему подвалу, лелея в душе сладкую мысль о том, что у меня за
пазухой лежит еще один ломоть хлеба, который я утаил от Бенджамина, и
который я съем ночью, в минуты мучительной бессонницы (результат дневного
сна после первого стаканчика), если моя добрая душа не заставит меня
поделиться с кем-нибудь из вечно голодных мальчишек. Но завтра, завтра мне
будет решительно нечего есть, и придется искать пропитание наряду с пустыми
бутылками. Но это будет только завтра, не правда ли?
В подвале сидело полукругом все наше молодое население - мальчишки и
девчонки. Они или глупо хихикали или сидели с закрытыми глазами. Нанюхались
клея и ловят глюки - так у них это называется.
- О, Философ! - широко улыбнулся Ванька-Хватай, показывая редкие и
гнилые зубы. Философ - это мое прозвище. - Проходи скорей. Нюхать будешь?
Он всегда спрашивает, буду ли я нюхать, хотя я никогда не соглашаюсь.
Он даже не поворачивал головы. Как он понял, что это я? По шагам? Или по
запаху?
Я молча прошел к своему топчану, уселся, стал рассматривать детские
лица, освещенные неверным светом свечи. Киска и Лапка - наши девчонки. Они
коротко пострижены и почти ничем не отличаются от мальчишек. На правом глазу
Лапки вздулся ячмень. Миля, Стяга, Лавр и Патрон сильно нанюхались и сидят с
закрытыми глазами, покачиваясь из стороны в сторону. Я улегся на топчан и
закрыл глаза. Я дома. Что бы и кто бы там ни говорил - я дома. Я здесь живу.
Я прихожу сюда каждый день. Я бы даже не выходил отсюда, если бы не надо
было промышлять пропитание и выпивку.
Оказывается, кроме меня и детей в подвале был еще и Тюк. Он тихо и
мирно лежал в своем углу, как всегда пьяный - от него распространялся едкий
запах перегара. Тюк напивается каждый день до бесчувствия. Как он ухитряется
в таком состоянии добраться до дома - не постигаю. Милиция его никогда не
забирает - милиция вообще старается с нами не связываться, а с Тюком и