"Владимир Фильчаков. Наваждение третьего уровня " - читать интересную книгу автора

Майиных приглашений к себе домой.
- Привет, ребята! - радостно говорит Майя, а мне и смешно и неприятно
видеть детскую радость на ее взрослом лице.
- Привет, - невесело отвечаю я, а Валька только кивает, держась рукой
за живот.
- Что-то случилось? - Майино лицо изображает участие.
- Да вот, - киваю на Вальку. - Живот скрутило, видите ли. Сто раз ему
говорила: не пей сырой воды, не пей. Так нет же! Послушается он, как же!
Говорит, что кипяченая вода не вкусная. Вот, теперь животом мается. И
поделом!
- Это не от воды, - выдавливает Валька. - Это я съел что-то.
- Ладно, - говорю я. - От воды, или не от воды, это теперь неважно. Ты,
Майя, извини, но сегодня мы не сможем к тебе пойти. В другой раз как-нибудь.
Ладно?
- Ну да, конечно. До завтра, - говорит Майя, и я вижу у нее на лице
смесь разочарования и досады.
Поднимаемся по лестнице на свой этаж, Валька отпирает дверь, долго
возится с замком. И тут на нас кто-то набрасывается сзади, мне на голову
накидывают какой-то мешок, который пахнет чем-то странным, запах сладковатый
и противный, от него кружится голова... Очень кружится голова... Перед
глазами плывут какие-то круги, слышен чей-то голос, но непонятно, кто
говорит
- мужчина или женщина, и непонятно - что говорит. Последняя мысль о
том, как же так получилось, что мы не заметили нападающих? Ведь только что
на площадке никого не было... Кажется, я теряю сознание.


* * *

Я открываю глаза и вижу белый потолок. Голова кружится и болит. Что
случилось? Кажется, мы открывали дверь в свою квартиру... Мешок на голову,
сладковатый запах... Усыпили, значит. Поворачиваю голову, оглядываюсь. Я
лежу на больничной кушетке, покрытой желто-коричневой клеенкой. Рядом вторая
кушетка, на ней лежит Наташка. Глаза у нее закрыты, она еще спит. Наши руки
касаются, я пожимаю Наташкину руку, но она не чувствует пожатия. Кроме двух
кушеток, в комнате нет ничего, даже окон. Выбеленные голубоватой известкой
стены и тяжелая на вид деревянная дверь - вот и вся обстановка. Да еще,
пожалуй, лампочка под потолком, над дверью, тусклая, ватт на шестьдесят. Я
сажусь на кушетке, не выпуская Наташкину руку. Наташка стонет во сне, пальцы
ее подрагивают. Я отпускаю ее руку, встаю, несколько минут стою, широко
расставив руки, потому что голова сильно кружится и пол норовит выскользнуть
из-под ног. Подхожу к двери, толкаю, дергаю - дверь заперта. Возвращаюсь на
кушетку, сажусь и жду, когда проснется Наташка. Жду минут пять-десять,
сколько точно - не знаю, потому что часов у меня нет. И не было никогда.
Наташка все не просыпается и мне быстро становится скучно.
- Эй! - я тереблю ее за плечо. - Просыпайся давай, хватит спать.
Наташка стонет, сжимает мою руку, открывает глаза, но они, по-моему,
ничего не видят. Она снова закрывает глаза, что-то бормочет. - Вставай,
сестренка, - говорю я мысленно. - У нас неприятности.
- Что такое? - вяло отзывается Наташка, не открывая глаз.