"Владимир Фильчаков. Наваждение третьего уровня " - читать интересную книгу автора

позапрошлый год, да, к тому же, из другого города, и не на трамвай, а на
автобус, кондуктор кивает нам, даже улыбается, мол, какие дети хорошие, с
проездными билетами ездят, другие норовят не заплатить, бесстыдники этакие,
а эти вон какие хорошие, прямо молодцы. Стыдно мне эту женщину обманывать,
но ничего не поделаешь - денег у нас действительно нету, ни копейки, а
затевать скандал в трамвае не хочется. Поэтому я просто отвожу ей глаза,
так, кажется, это называется, и она отходит от нас к другим пассажирам. Мы
стоим в уголке вагона, держимся, как всегда, за руки, ни на кого не смотрим,
думаем о том, что сейчас увидим маму. Психушка на другом конце города, от
конечной остановки еще идти и идти, и мы идем по тополиной аллее, а я вижу,
что почки на деревьях уже наливаться начали - скоро распустятся. Да, недолго
нам учиться осталось, уже конец апреля, месяц всего. Продержимся, небось.
А вот и ограда психушки - высокая бетонная стена, выбеленная желтой
известкой, так же как наша новая школа, между прочим. Подходим к воротам,
привратник придирчиво расспрашивает нас, к кому да зачем, да в какую палату.
Идем по больничному парку, по которому гуляют больные в ватных стеганых
халатах тюремного цвета. На скамейках сидят родственники, пришедшие на
свидания. Парк хороший, ухоженный, у них тут садовник есть, из больных, ну и
больные, кто полегче, помогают ему парк в порядке содержать. Кустики вон как
хорошо подстрижены, такими аккуратными шариками. Мама говорила, что садовник
давно уж вылечился, и выписали его, но ему пойти некуда и он упросил его при
больнице оставить. Кормят его тут, и каморку под лестницей дали, чтобы жил,
значит, а он за это парк обихаживает. Ну и за дворника заодно.
- Мама! - кричит Наташка и несется к маме, которая тоже вышла погулять,
ну и нас поджидает, конечно. Подбегаем к маме, она нас целует, обнимает...
Хорошо-то как...
- Мам, а мы в школу устроились, - сообщаю я, заряжаясь энергией от ее
теплой и мягкой руки.
- Ой, молодцы вы какие! Ну и как?
- Нормально, мам. Директор - хорошая женщина, определила нас в один
класс, все как надо. За одной партой сидим. В общем, хорошо.
- Не подрались еще? - спрашивает мама.
- Пытались меня побить, - говорю я. - Но трусоватые парнишки попались,
не стали с нами связываться. Мам, да ты не беспокойся. Наташка вон, и то
хорошо себя вела (Наташка показывает мне язык). Мам, а тебя скоро отпустят?
- Эх, Валечка, - вздыхает мама. - Говорят, еще неделю продержат. Я и
так, и эдак, мол, нашло на меня что-то тогда, а сейчас отпустило, я же
здоровая вполне. Они меня исследуют, доктор говорит, ну да, ты здорова, но
чтобы, значит, рецидива не было, надо еще понаблюдаться. Таблетками кормят
какими-то. Я их проглочу якобы, а потом выплевываю. Я же не сумасшедшая.
- Конечно, мама, - говорю я. - Мы же понимаем, можешь не объяснять. Ты
же нас спасала, представилась сумасшедшей, чтобы их отвлечь. И они от нас
отстали. И хорошо. Только вот... Плохо ведь тебе тут...
- Да ничего, - весело говорит мама. - Не так уж тут и плохо. Я тут
подрабатываю немного - полы мою, да мусор убираю. В общем, нате-ка вот, -
она сует мне в руку пятидесятирублевую бумажку. А то деньги, небось,
кончились уже. Бери, бери, мне они тут без надобности.
- Спасибо, мам. А то у нас уж и продукты почти кончились. Теперь живем.
Мы еще долго разговариваем с мамой, точнее, разговариваю я, а Наташка
сидит, закрыв глаза, мама обнимает ее и Наташка наслаждается маминой