"Генри Филдинг. Политик из кофейни, или судья в ловушке " - читать интересную книгу автора

Констант. Как случилось, что вы с ней расстались?
Рембл. В этом повинны шторм на море и моя злосчастная звезда. Я покинул
корабль, на котором находилась супруга, так как меня пригласил на обед
капитан другого судна из нашей флотилии. В это время поднялся внезапный
шторм, я потерял из виду ее корабль, и с тех пор о ней ни слуху ни духу.
Сотмор. От души желаю тебе, чтобы ты не слышал о ней до конца твоей
жизни!.. Однако мне жаль ни в чем не повинных сундучков, что пошли ко дну
вместе с ней. Ну да у моря губа не дура: женщину оно, возможно, и выплеснет,
а уж денежек ни за что не отдаст. Женщина ведь всплывает, как пробка, да и
цена ей такая же! Хотя не скажи: пробка еще годится на то, чтобы сохранять
вино от порчи, а женщина только портит его.
Констант. У тебя, Сотмор, нет другого мерила, чем вино. Оно для тебя -
что золото для барышника: как он готов продать свою душу за гинею, так и ты
готов свою продать за бутылку.
Сотмор. Всякое благо, сударь, можно сравнить с вином, и всякое зло - с
женщиной.
Констант. Стыдись, Сотмор! Твои нападки на женщин так же неприличны в
обществе порядочных людей, как хула на господа бога в присутствии пастора.
Pембл. Браво, Констант! Женщины - моя религия, и я их верховный жрец.
Сотмор. Женщины и религия! Уж лучше скажите: женщины и дьявол! У них
манера одна: завлечь поклонника, да и бросить его потом.
Констант. А что, Рембл, наш приятель того и гляди станет попом...
Рембл. Этого можно было ожидать от него, если б он не был пьянчужкой.
Сотмор. Ну что ж, я свято верю, что это тебя бог наказал за то, что ты
нарушил свое слово... Не говорил ли я тогда, что тебя подцепит какая-нибудь
уличная тварь? Теперь ты видишь: мое пророчество сбылось.
Рембл. Твоя правда. Мало того, что она шлюха, она принадлежит к самой
наглой породе этих женщин: скромная шлюха.
Сотмор. Скромная шлюха! Так надо ее выдать замуж за скромного
стряпчего.
Рембл. И отправить их обоих на каторгу, чтобы они там плодились и
размножались.
Сотмор. Да, да, скромностью прикрываются не только дурнушки, но и самые
распутные девки. Ни скромность, ни знатность в наш век не являются признаком
добродетели,так же как не всякий, кто ходит в шелках, - дворянин.
Рембл. И все же, к чести ее будь сказано, она отказалась дать ложную
присягу, несмотря на все уговоры судьи.
Сотмор. Вон как, потаскушка-то с совестью! Она припасает тебя на другой
случай. Дай-то бог, чтобы ты дожил до другого случая. Уж если на этот раз
тебя не вздернут, она тебя обчистит, будь покоен! И потому, как твой друг,
желаю ей удачи.
Рембл. Послушай, душа моя, как это тебе удалось разыскать нас? Вот уж
за кем я не стал бы посылать в такой беде! Не пошлет же мальчишка,
застигнутый в чужом саду с полными карманами яблок, за своим школьным
учителем?
Сотмор. Да мне и не пришлось тебя разыскивать. В городе только и
разговору, что о тебе... Нет ни одного мужа, ни одного отца, который сегодня
не напился бы на радостях. Если только твоя приятельница не глуха к звону
золота, ее подкупят, чтобы она принесла присягу против тебя. Вы сидите в
печенках у всех, сударь! И шести дней не пробыл тут, ей-богу, а на его счету