"Евгений Филенко. Дочь морского бога (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

утешение в работе. И находил. Для поддержания же формы регулярно названивал
девочкам с прежней работы, потому что оставался там у меня крохотный якорек
по имени Людочка... Но якорьку не нравилась отведенная для него роль, и
где-то там, в тумане, вырисовывались контуры некоего океанского судна, не то
ледокола, не то фрегата, с которым этот якорек хотел бы соединить себя
цепями. Мне это не нравилось, но ничего противопоставить сей контратаке,
кроме телефонных комплиментов, я был не в состоянии.
Жизнь, как я уже говорил, меня не баловала. В один прекрасный день, по
телефону же, Людочка пригласила меня на свою свадьбу. Я нахмурился, но
телефон моей хмури не передал, а голос мой был по-прежнему ровен и
приветлив. Я отказался, сославшись на исключительную занятость. Я и в самом
деле сегодня не мог. В трубке загудело: неизвестный мне белокрылый лайнер
давал отвальные гудки, выбирая мой якорь.
Я положил трубку и пошел прочь из комнаты - в коридор, на волю,
перевести дыхание, собраться с мыслями и что-то придумать насчет этих
бесконечных вечеров в пустой комнате, в одиночке со всеми удобствами, что
маячили передо мной в самом что ни на есть обозримом будущем. "Едрена
вошь, - думал я, бредя по длинному и пустому, как оружейный ствол,
коридору, - я же скоро жиреть начну от бездействия..." Ничто так не держит
мужика в форме, как женский взгляд. Ничто так не вышибает его в кювет, как
пинок изящной туфельки.
Но, как я уже заметил, жизнь и не собиралась обижать меня.
Она стояла в закуточке на лестничной площадке, где мы устраивали
неспешные перекуры, обменивались соображениями по поводу внешней политики и
анекдотами. Смотрела в окно и курила. Солнце, бившее в стекло, простреливало
ее тонкое синее платье насквозь своими безжалостными и бесстыдными лучами,
но ей нечего было страшиться, и я сперва рассмотрел и оценил ее фигурку, а
уж потом перевел взгляд на прическу - беспорядочное переплетение жестких
черных с фиолетовым отливом прядей. На вид ей было за двадцать... скажем,
пять, но наверняка до тридцати. Возраст меня удовлетворял.
Я тактично кашлянул и сказал:
- Курить - здоровью вредить, - и достал из кармана пачку болгарских.
Она неторопливо обернулась. Я не прогадал: у нее оказалось красивое
бледное лицо, крупный улыбчивый рот и прямой, без нелюбимых мною веснушек,
нос. Глаза прятались за непроницаемыми темными очками.
- Хорошо, бросаем вместе, - сказала она спокойно и затянулась.
- Что-то я вас на этом благословенном пятачке прежде не замечал.
- Я только что из отпуска.
- Придется вывесить график перекуров, - я набирал разгон. - У нас тут
разговоры большей частью на возвышенные темы, не для женских ушей.
- Я это учитываю.
- Жаль, что мы не сможем впредь покурить вместе. Либо мне откалываться
от мужского коллектива, а коллектив - это сила. Либо курить вдвое чаще,
пренебрегая личным благополучием и производительностью труда.
- Пустяки. Моя доза - две сигареты за весь рабочий день.
- Ну, это не смертельно. Когда у вас по расписанию следующий сеанс
забивания лошадей?
- Завтра в девять утра. А что вы торопитесь, я же только приступила.
Я не торопился. Мы прикончили по лошади и принялись за следующих. Наш
разговор вертелся вокруг вреда курения, никак не выходя за этот порочный