"Строптивая наложница" - читать интересную книгу автора (Спайс Вирджиния)

Глава 9

– Розалин! Дорогая моя, ради всего святого, не молчи! Скажи хоть что-нибудь! У меня сердце разрывается, глядя на тебя, бедная моя подружка!

В отчаянии ломая руки, Элизабет нервно прошлась по комнате и снова остановилась перед низкой кроватью. Проснувшись сегодня утром, она первым делом бросилась в комнату подруги и нашла ее в столь подавленном состоянии, что ее охватил настоящий ужас. Вот уже несколько часов Розалин неподвижно лежала на кровати, едва прикрыв обнаженное тело покрывалом. Роскошное серебристо-голубое одеяние, в котором она отправилась вчера в покои бея, было изорвано в клочья и валялось на полу.

– Дорогая моя, ну пожалуйста, не нужно так убиваться! Давай выпьем крепкого кофе и пойдем в хаммам. Ведь тебе нужно помыться и привести себя в порядок.

– Не могу. Как подумаю, что все эти толстые коровы будут глазеть на меня и судачить о том, что я провела ночь в покоях бея, мне просто тошно становится.

– Хорошо. Мы пойдем в бани после полудня, когда там никого не будет. Да, мой ангел?

Оторвав голову от подушки, Розалин слабо кивнула. Взглянув на подругу, она попыталась улыбнуться, но вместо этого ее пухлые губы растянулись в страдальческую гримасу. Откинув с лица спутавшиеся волосы, девушка с усилием поднялась и села на кровати.

– Расскажи мне обо всем, – настойчиво попросила Элизабет, погладив подругу по плечу. – Что произошло в покоях Мехмет-Али? Почему ты пришла назад в таком состоянии? Пожалуйста, Розалин! Вот увидишь, тебе станет легче, когда ты поделишься со мной.

– Ах, Бет, – Розалин крепко сцепила руки на затылке, откинув голову, – это было так ужасно, так отвратительно! Сначала мне пришлось опуститься на колени, как полагается при входе в покои бея, и он минут двадцать не позволял мне подняться. Потом приказал, чтобы я раздела его. Я так волновалась, что нечаянно порвала его сорочку, и тогда он отхлестал меня по щекам. А потом он лег на огромную кровать и велел мне массировать ему ноги от ступней до живота и целовать их… Господи, как же это было противно! А потом… О Бет, боюсь, я никогда не смогу вспоминать об этом кошмаре без отвращения!

Содрогнувшись всем телом, Розалин закрыла лицо руками.

– Что же было потом? Рассказывай до конца, ведь сегодня ночью мне предстоит то же самое, и я должна быть готовой ко всему.

– Он заставил меня ласкать его мужское орудие… Орудие! – губы девушки искривились в презрительной усмешке. – Это был жалкий червяк, который никак не хотел приходить в боевую готовность. Совсем не то, что у племенных жеребцов аль-Вахида и Зураба. У них-то оно всегда было готово к бою. – Розалин мрачно рассмеялась, покачиваясь из стороны в сторону. – Бет, он заставил меня делать такие мерзости, что я даже не в силах их описать. Мне пришлось массировать его руками, зажимать между грудей, брать в рот и…

– Все, довольно об этом, хватит травить себе душу. – Элизабет поднялась с кровати и подтянула шаровары, хлопнув себя резинкой по животу. – Успокойся, дорогая моя. Я почти уверена, что теперь похотливый мерзавец не скоро призовет тебя к себе. Просто ему было нужно провести с наложницей одну ночь, чтобы никто не просил отдать тебя в другой гарем. Забудь об этом и пошли завтракать.

Облегчив душу, Розалин с аппетитом набросилась на еду. Но сама Элизабет едва смогла проглотить несколько фиников. Ее неотступно терзала мысль, что сегодня вечером ей самой придется ублажать бея таким же способом. Вспомнив подтянутое, смуглое тело Джамиля, она чуть не разрыдалась от досады. Как приятно было проделывать все эти пикантные вещи с ним, и как же это будет отвратительно со старым беем. Оказывается, все зависит не от того, каковы любовные откровения, а от близости с конкретным человеком. То, что с одним мужчиной кажется наслаждением, с другим противно и невыносимо.

Стремясь отвлечься от тягостных мыслей, Элизабет принялась болтать о разных пустяках. Неожиданно шелковые занавески дверного проема раздвинулись и в комнату вошел Сайд, молодой евнух с печальными глазами. Этот юноша не был ворчливым и злобным, как большинство евнухов гарема, и когда Элизабет встречала его в саду или в хаммаме, ее сердце всякий раз сжималось от боли. Нетрудно было понять, как сильно он страдает от той горькой участи, на которую обрекла его судьба. Ведь большинство евнухов становились такими не по своей воле, а по жестокой прихоти людей, обладавших правом решать судьбу беззащитных рабов.

К удивлению девушек, вместо того чтобы объявить какое-нибудь приказание, Сайд воровато оглянулся и плотнее задернул занавеси. Подойдя совсем близко к наложницам, евнух очень внимательно посмотрел им обеим в глаза и негромко сказал:

– Почтенная лалла Хинд велела отвести Лейлу в хаммам, чтобы она совершила омовение после приема у светлейшего бея, и я вызвался исполнить ее приказание. Но это был только предлог. Я здесь, потому что должен передать прекрасной госпоже записку. Прочти ее, Лейла, так как я должен поскорее передать ответ пославшему.

Бросив на подругу недоумевающий взгляд, Розалин взяла из рук Сайда письмо. По мере того как она вчитывалась в послание, ее лицо становилось все более взволнованным.

– Это Фарид, – прошептала она, передавая записку Элизабет. – Он сообщает, что может сегодня ночью устроить одной из нас побег. Дорога в покои бея проходит через один маленький дворик, в котором будет открыта калитка. За ней будут ждать носилки, на которых беглянку доставят на корабль Хасиба аль Бунни, тунисского посла. Сразу после этого корабль поднимет паруса.

– Отвести наложницу в покои бея поручено мне, – пояснил Сайд. – Когда мы окажемся в условленном месте, я открою калитку и выведу невольницу в безлюдный переулок. Мне тоже придется бежать. Иначе мне отрубят голову.

Тщательно скомкав записку, Элизабет посмотрела на евнуха.

– И ты готов к этому, Сайд? – тихо спросила она. – Понимаешь ли ты, что это событие полностью изменит твою жизнь?

Грустно усмехнувшись, юноша пожал плечами:

– А разве мне есть что терять? Или ты думаешь, что положение евнуха в богатом гареме может сделать кого-то счастливым? Фарид аль Бунин обещал мне свободу в Тунисе и хорошую награду. Я верю, что этот достойный человек не обманет меня.

– Тогда нечего и раздумывать. – Элизабет бросила записку в дымящуюся курительницу и повернулась к подруге. – Розалин, Фарид пишет, что такой прекрасной возможности может больше не представиться. Ты должна воспользоваться случаем и бежать из этой проклятой тюрьмы.

. – О нет, Бет, бежать должна ты! – взгляд Розалин выражал изумление… – Ведь это тебе предстоит сегодня отправиться в покои бея, разве ты забыла?

Призвав на помощь все свои душевные силы, Элизабет твердо решила:

– Мы переиграем ситуацию. В самый последний момент поменяемся одеждой. Ведь лицо наложницы будет спрятано под чадрой, а сейчас рано темнеет. Никто не заметит подмены.

– Ты с ума сошла! – Розалин отшатнулась от подруги, смертельно побледнев. – Судьба дает тебе исключительный шанс обрести свободу. А когда ты окажешься при дворе Касим-бея, он что-нибудь придумает, чтобы вытащить отсюда и меня, – с наигранной бодростью прибавила она.

Гневно топнув ногой, Элизабет схватила девушку за плечи и так сильно встряхнула, что Розалин едва удержалась на ногах.

– Я убью тебя, глупая, если ты сейчас же не поклянешься, что согласна бежать вместо меня! Ну, пожалуйста, Розалин! – со слезами прошептала она. – Сделай это ради моего спокойствия. Ведь это из-за моего безрассудства тебе пришлось терпеть все эти муки. Если ты откажешься, то этот побег вообще не состоится. Потому что я не стану бежать, если ты останешься здесь. И все хлопоты твоего Фарида пропадут напрасно.

– Но что будет, когда бей обнаружит подмену? Мне даже страшно представить, что он сделает с тобой!

– Я прикинусь дурочкой и скажу, что ты угрозами заставила меня поменяться с тобой одеждой. О, я знаю, как мы поступим! Саид свяжет меня, и тогда все поверят, что я не участвовала в вашем заговоре.

Довольная своей находчивостью, Элизабет радостно захлопала в ладоши. Розалин отчаянно пыталась ее переубедить и успокоилась лишь, тогда, когда Сайд напомнил, что пора идти в хаммам.

Весь день подруги пребывали в страшном волнении, однако исполнить задуманное оказалось легче, чем они предполагали. Когда Элизабет нарядили в роскошное золотисто-алое одеяние, служанки на какое-то время оставили ее одну. Не теряя ни минуты, девушки быстро обменялись одеждой, и Сайду оставалось лишь связать Элизабет и обмотать ей рот плотным шарфом. Для пущей убедительности евнух привязал девушку к оконной решетке, якобы для того, чтобы она не смогла выбраться из комнаты и поднять тревогу. Как только дело было сделано, Сайд тут же вытолкнул Розалин из комнаты. Обман мог раскрыться в любую минуту, медлить было нельзя.

Оставшись одна, Элизабет мрачно уставилась в ночную темноту за решетчатым окном. Подруга была почти в безопасности, и теперь можно отбросить наигранное мужество и дать волю своим чувствам. Глядя на холодные мерцающие звезды, девушка чувствовала себя ничтожной песчинкой, затерянной на бескрайних просторах Магриба. Она осталась совсем одна в этом чудовищном мире; теперь ей придется самостоятельно справляться с непростыми проблемами. И это именно тогда, когда рядом находится человек, который когда-то обещал перед Богом оберегать ее от всех невзгод…

Леон! Если бы ее рот не был плотно завязан, она бы кричала сейчас его имя, моля небеса донести до него этот отчаянный призыв. Мысль о том, что он так близко от нее, сводила Элизабет с ума. Неужели он может спокойно предаваться любовным утехам с принцессой Ясмин, зная, что его жена обречена на нескончаемые страдания? Неужели в его сердце не осталось даже капли любви или хотя бы сочувствия к ней?

Заметавшись в своих оковах, Элизабет завыла, словно раненое животное. Горькие слезы потоком текли по щекам, застилая глаза. Стоит ли продолжать эту мучительную жизнь, когда впереди ее ждут только новые издевательства и терзания? Предательство Леона отняло у нее все мужество и стремление к борьбе. Пока перед ней была цель – найти и вернуть домой любимого мужа, – любые испытания казались ей по плечу. Ни издевательства аль-Вахида, ни последующие унижения, ни заточение в гареме Мехмет-Али не могли сломить ее. Это сделал Леон, когда отказался признать свою жену.

– Пора. – Набросив на плечи просторную темную накидку, Леон повернулся к Фариду. – Нужно возвращаться во дворец, иначе Джамиль может заметить мое отсутствие и поднять тревогу. Не зови больше сюда Розалин, я не в силах видеть ее слезы. Прощай, благородный аль-Бунни.

Кивнув юноше, Леон хмуро улыбнулся и направился к двери. Но у самого выхода Фарид тревожно окликнул его:

– Асад, прошу тебя, мой отважный друг, подумай еще раз, прежде чем вернуться к Джамилю. Неужели ты готов остаться бесправным рабом, когда свобода так близка? Уедем с нами в Тунис. Я представлю тебя Касим-бею, и тогда…

– Фарид, мой щедрый, великодушный покровитель… – Леон грустно усмехнулся, повернувшись к юноше. – Неужели ты думаешь, что я могу уехать из Алжира, когда моя жена остается в гареме Мехмет-Али? Если я и покину эту страну, то только вместе с ней. Или… – он мрачно посмотрел в темноту за окном каюты, – вместе с ней здесь и умру.

– Не говори так, Асад! Нужно верить в милосердие Аллаха, и тогда он пошлет нам помощь… Что ж, мой друг, оставайся здесь, – согласился Фарид, чуть помолчав. – Я уважаю твой поступок и восхищаюсь твоим мужеством. Клянусь тебе, я позабочусь о твоем друге. Я не стану держать его целый год в неволе и помогу ему вернуться в Англию, как только мы окажемся в Тунисе.

Шагнув к Леону, Фарид крепко обнял его на прощание. Потом они вместе вышли на палубу, и аль-Бунни приказал спустить шлюпку на воду.

– Смотри, сын посла, не обижай мою бывшую служанку, – шутливо бросил Леон, подходя к веревочному трапу. – Эта достойная и смелая девушка заслуживает самого лучшего обращения.

К его удивлению, на лице араба отразилось неподдельное смущение.

– Я полюбил Лейлу с первого взгляда, – тихо сказал он, – и молю Аллаха, чтобы она ответила на мои чувства и согласилась стать моей женой. Но если этого не случится, я не стану удерживать ее насильно.

Несмотря на весь драматизм ситуации, Леон невольно улыбнулся. Что и говорить, непросто было представить Розалин женой богатого тунисского вельможи. Но что если ее судьба и впрямь такова? Проведя несколько месяцев на Востоке, Леон научился верить в любые чудеса.

Гребцы налегли на весла, и вскоре корабль тунисского посла остался далеко позади. С мучительной тоской Леон смотрел, как на судне поднимают паруса, спешно готовясь к отплытию. Но он знал, что ни на минуту не пожалеет о том, что упустил шанс обрести желанную свободу. Ведь за высокими стенами ханского дворца оставалась его любимая без которой ему не нужны были никакие блага мира.

«Выше голову, капитан! – бодро сказал он себе, улыбнувшись в темноту ночи. – Не смей раскисать и впадать в уныние. Впереди тебя ждет нелегкая борьба и ты просто обязан выиграть это самое главное сражение в твоей жизни».