"Вячеслав Михайлович Филин. Путь к 'Энергии' " - читать интересную книгу автора

фантастический космодром где-то в Казахстане, побывать на котором мечтали
миллионы. Это слово, впервые услышанное 12 апреля 1961 г., когда радио
известило о полете первого человека в космос, сразу стало близким и
желанным, стало гордостью нашей науки и инженерной мысли. Сейчас трудно
представить энтузиазм и эмоциональный подъем, которые царили той весной в
столице и других городах, когда взволнованные люди вышли на улицу и длинными
колоннами двинулись на центральные площади. Слова "Гагарин - космодром"
стали неразделимы. Всем хотелось хоть на минуту побывать в этом сказочном
месте Казахстана. У каждого были свои представления о нем, но все они
сводились к тому, что там делается что-то очень значительное и большое. Нам,
студентам Московского авиационного института, практически первым выпускникам
по ракетной специальности, особенно было невтерпеж. Мы готовы были хоть
завтра вылететь на этот Байконур и воочию увидеть все то, чему нас учили. В
то время мы не представляли себе все лишения и трудности, которые пережили
на этой земле первопроходцы. Об этом узнали позже, уже работая на
предприятиях.
С жадностью слушали мы рассказы "бывалых" о космодроме, о бессонных
ночах испытателей, о смешных житейских историях, связанных так или иначе со
спиртом, о рыбалке в редкие выходные дни, о суровости Главного конструктора
и многом-многом другом. Кое-кто клял эти места, но лишь появлялась крохотная
возможность поездки, их лица преображались, становились таинственными. Они
гордо посматривали на остающихся в КБ и исчезали на определенное время. А
после очередного сообщения ТАСС возвращались в конструкторские залы и с
детским нетерпением ожидали расспросов об очередном запуске. Особое
хвастовство, если можно так сказать, проявлялось в рассказах о военных
порядках, об их личном умении ладить с офицерами-испытателями, о
многочисленных смежниках. Но ни разу не довелось услышать от них ни о
погоде, ни о прелести этого края.
Значительно позже, когда с этим космодромом меня связывали уже годы, я
стал задумываться, почему, вернувшись из труднейшей командировки с полигона
(так у нас на предприятии именовался Байконур), буквально через
неделю-другую снова неведомая сила тянет обратно. Почему не вспоминается
изнурительная жара, когда температура в тени более 40 ; не вспоминаются и
пыльные бури, когда песок скрипит на зубах и кажется, что твои легкие и
желудок полны им; не вспоминается пронизывающий морозный ветер, при котором,
несмотря на все одежки, чувствуешь себя словно голым на улице в зимний день.
Это все уходит на второй или третий план. А остается ни с чем не
сравнимое зрелище пуска ракеты. Остается чувство человека, обуздавшего эту
неимоверную энергию, и щемит сердце, когда видишь, как твой объект уходит в
неизведанное, и пусть ты с ним уже никогда не встретишься, но именно он
откроет какую-то часть тайн космоса. Прикосновение к чему-то значительному
делает тебя одним из посвященных в некое таинство, но это чисто
профессионально. А восход солнца, как и его закат, завораживает навсегда, и
не только испытателей, но и всех, кто побывал в степях Казахстана. Обилие
цветовых гамм на небе настолько отчетливо раскрывает небесные краски, что
самая яркая радуга меркнет перед этими явлениями. А закат! Даже случайно
взглянув на него, уже не оторвешься, пока он не растает в надвигающейся
ночи. И уходя, словно багряной короной охватит горизонт и гаснет, оставив в
черном небе яркие бриллианты. А они, как бы принимая эстафету прекрасного,
начинают разгораться все сильнее и сильнее и, наконец, окрашивают все