"Э.Филлипс Оппенгейм. Замок фантазий" - читать интересную книгу автора

наверху, без какой бы то ни было ограды с обеих сторон прихотливо
прокладывающую себе путь почти что через вершину одного из пиков
горной гряды, которую мы должны были перевалить, чтобы попасть на
Средиземноморскую равнину. Потом я снова оглянулся на замок, и ко мне
пришло странное ощущение. Как будто бы ничего не изменилось в длинном ряду
слепых окон, и все же, если всего лишь несколько мгновений назад я смотрел
на них с туповатым и пассивным любопытством, то теперь они меня внезапно и
глубоко зантриговали. Казалось, тот дух авантюризма, который в молодые годы
увлекал меня в такое множество странных мест, безо всякой причины и безо
всякого побуждения возродился. Я почувствовал, что видимое запустение в
доме обманчиво, что широкая непривлекательная аллея, поросшая сырой травой
и сорняками, -- это на самом деле та дорога, что открывается временами в
жизни каждого из нас, и в дальнем конце которой сияет светильник
приключения. Я встал и собрался выйти из автобуса.
-- Ты куда? -- спросил мой друг Дэнхем.
-- Хочу поговорить с водителем.
Дэнхем знал, что я немного механик, и не удивился. Я, однако, вовсе не
собирался предлагать свою помощь. Постоял минуту возле водителя, глядя, как
он выбирает инструменты. Потом спросил:
-- Мы надолго задержимся?
-- Трудно сказать, сэр, -- отозвался тот несколько раздраженно. -- На
полчаса, не меньше. Если бы кто-нибудь из джентльменов согласился взять на
себя труд, неплохо бы прогуляться до следующего поворота и предупреждать
встречных. Тут сейчас не проехать.
Я бросил взгляд на зигзагообразную дорогу, которая вдалеке уже
казалась не больше, чем козьей тропинкой. Мне показалось, что у горизонта я
разглядел какое-то движение -- или это просто вздыхающий вокруг нас ветер
скрутил облако пыли в столб? Кто-то из стоящих рядом отправился к повороту,
а я свернул с дороги, подошел к красивым, но проржавевшим воротам Шато
Требо, дернул запирающую их цепь и, обнаружив, что она крепко держится,
обогнул ворота через просвет в живой изгороди и направился к замку по
заброшенной аллее. В этот момент мне послышался сзади какой-то шум голосов,
но я все-таки пошел дальше.
Порывы ветра, стекающего с гор и пронизывающего долины, даже в этом
закрытом уголке исходили, казалось, фантастической яростью. Не только
черные кипарисы по обе стороны от меня кренились то туда, то сюда с
какой-то гротескной несогласованностью, но и в массе других, сплетенных
между собой деревьев и кустов ветер создавал настоящий хаос. Маленькие
сухие веточки проносились у меня над головой, нежные лепестки олеандра
витали в воздухе, то взлетая, подхваченные порывом ветра, выше деревьев, то
планируя, как огромные снежинки, на аллею; и за всю дорогу до самой
открытой площадки с развалинами фонтана посреди джунглей сорняков, я не
нашел ни единого следа присутствия человеческого существа в этих
заброшенных местах. Французы не имеют обыкновения запускать хоть один ярд
плодородной земли, а здесь, возле замка я наткнулся на заброшенный
виноградник, где лозам, не обрезая их, позволили одичать, и с другой
стороны от аллеи лежало прекрасное пастбище, явно не тронутое ни скотом, ни
косилкой. Фасад здания оказался длиннее и величественнее, чем можно было
разглядеть с дороги. Не меньше дюжины окон виднелись с каждой стороны от
огромной парадной двери, а по углам строения высились четыре провансальских