"Василий Филиппов. Юлиус Фучик ("Жизнь замечательных людей" #668) " - читать интересную книгу автора

предлагающих "Авангард" читателям, Фучик написал за год пять статей, все - о
литературе. Пока что он еще не касался политики и писал о том, что знал
лучше всего, в чем чувствовал себя уверенно. У него уже значительный опыт
журналистской работы.
После политических потрясений и экономических кризисов процесс
стабилизации капитализма в Чехословакии в 1923-1924 годах сопровождался
наступлением политической реакции. Обескровленное тяжелыми поражениями,
рабочее движение медленно, с трудом собирало силы. Социал-демократы изо всех
сил стремились идейно разоружить пролетариат, увести его с пути классовой
борьбы. Молодая компартия переживает кризис: правые оппортунисты тянут ее
назад, в лоно социал-демократии, а группа, подверженная "детской болезни
левизны", тянет ее на путь политического сектантства. Молодая революционная
литература на перепутье. Вместе со спадом революционного рабочего движения
отступает волна революционной поэзии. Душевное смятение, пессимизм проникают
в стихи многих поэтов. Участились случаи ренегатства. Оно становится чем-то
вроде "духа времени" в литературной жизни. Франтишек Галас, недавно
прославлявший революцию, выступил со стихами о том, что "пушки Октября"
заржавели.
Со спадом революционной волны начинает деградировать "Деветсил".
Отдельные его члены все больше отходят от идей пролетарского искусства.
Вначале модным, а затем главенствующим литературным течением становится
"Поэтизм" - эксцентричное авангардистское течение, проповедующее
экспериментаторство в области формы. Златоусты поэтизма, особенно Тейге,
блистая филологической эрудицией, стали толковать только о том, что самая
страшная опасность для искусства - это возврат к реализму и омертвление в
догматизме, что поэзия требует соответственного уточнения и преображения
самого поэта и его места в жизни. Они очутились как бы в плену своей ложной
теории, в которой очень сузили назначение и возможности поэзии, оставляя
идеологическую борьбу для других сфер духовной деятельности (политика,
публицистика), которыми они сами же порой одновременно занимались. Они
увлекались эстетическим "эпикуреизмом", оказались в своем поэтическом
творчестве в опасной близости с "чистой" поэзией. При всей своей внутренней
разноголосице и частью видимых, частью скрытых противоречий поэтизм отходил
от традиций пролетарской поэзии начала 20-х годов, делал уступки
развлекательному искусству. Это не оставалось не замеченным в буржуазном
лагере, где пресса охарактеризовала поэтизм как "путь поколения от революции
к водяным лилиям", как "искусство сидеть на двух стульях, марксистском и
индивидуалистическом". Фучик называл такие оценки поэтизма
"твердокаменно-филистерскими", хотя нельзя не отметить, что среди буржуазных
критиков были люди, занимавшие реакционные идеологические позиции, но не
лишенные литературной эрудиции.
В 1924 году революционная литература понесла тяжелую утрату - умер Иржи
Волькер. Ему было только двадцать четыре года. Острая дискуссия о его
творческом наследии отразила напряженную идеологическую борьбу на
литературном фронте, вскрыла серьезные разногласия, назревшие в среде левой
интеллигенции. Ровно через год после смерти поэта в брненском журнале
"Пасмо" ("Нить") появилась анонимная статья с вызывающим названием "Хватит с
нас Волькера!". Статья утверждала, что Волькер вовсе не является новатором,
прокладывающим новые пути развития поэзии. Он замыкает собою принадлежащее
прошлому и исчерпавшее себя направление "тенденциозных поэтов", это был, в