"Василий Филиппов. Юлиус Фучик ("Жизнь замечательных людей" #668) " - читать интересную книгу автора

сущности, "плохой поэт", не сумевший создать что-либо новое в области
художественной формы. Вдохновителями статьи считали поэта Франтишека Галаса
и критика Бедржиха Вацлавека, бывших соратников Волькера по "Деветсилу".
Сразу же после ее появления в печати, словно по сигналу, буржуазная пресса
поднялась против наследия умершего поэта. Одни осуждали автора "Часа
рождения" за то, что он будто бы был близок декадентам, другие - за то, что
он был от них очень далек. Левацкая "пролеткультовская" критика заявляла,
что он был слишком буржуазен для того, чтобы стать пролетарским поэтом, а
критики из декадентского лагеря кричали, что он был недостаточно буржуазен
для подлинного художника. В напряженной атмосфере усиления политической
реакции и активизации всяческих буржуазных течений и группировок в области
культуры идейное значение похода, начатого журналом "Пасмо" против Волькера,
выходило далеко за границы литературных споров. Это была борьба против
революционного пути развития литературы, против принципов зарождавшегося в
Чехословакии социалистического реализма. Недавно еще близкие Волькеру поэты
Сейферт и Библ отмалчивались. Хранил молчание и Тейге. Его молчание поощряло
противников Волькера и парализовало его недостаточно устойчивых,
колеблющихся друзей. Против тайных и явных врагов поэта выступили С.К.
Нейман и Неедлы. Вместе с ними на защиту традиций революционной поэзии
выступил Фучик.
Темпераментная статья Фучика "Ликвидация "Культа" Волькера" была
напечатана в журнале "Авангард" и стала его лучшим критическим выступлением
тех лет. Она выделялась тонким анализом сложных процессов литературной
жизни, широтой и смелостью обобщений, полемическим блеском, характерным для
его зрелой критической деятельности. "Не читайте Волькера, который не
принадлежит вам, - обращается он к буржуазному обществу. - Почитайте лучше
Незвала, который ваш. Читайте Сейферта, который перешел к вам. Читайте
"Пасмо", "Диск" и "Пражские сатурналие" (деветсиловские журналы. - В. Ф.)".
На этот период приходится мучительный поиск Фучиком своего места в
литературной среде, где произошла перестановка сил. "Деветсил" перешел на
позиции поэтизма.
На какое-то время Юлиус попадает в магнетическое поле поэтизма. В
еженедельнике "Нова свобода" ("Новая свобода") Шальда дал весьма лестные
оценки поэтизму, трактуя его не как уход от жизни, а, напротив, путь к ней.
Мнение Шальды было дорого, ведь именно он боролся за признание поэзии
Волькера. Но главное, что повлияло на решение Фучика вступить в 1926 году в
"Деветсил", было творчество таких талантливых представителей поэтизма, как
Незвал, Библ, Сейферт, Конрад, которое обогащало воображение и чувства
людей, дарило радость. Фучик видел, что сквозь пеструю ветошь манифестов и
деклараций, сквозь мимолетные лозунги проступало главное - само развитие
литературы и искусства, не желавших считаться с односторонними положениями
тех или иных теорий и критиков. Дело было не в принадлежности к определенной
группировке, а в отношении к жизни, новой действительности. Его симпатии
вызывали смелые эксперименты в области формы - метафоричность,
ассоциативность, звуковая инструментовка стиха, сближение, как ему казалось,
поэзии и журналистики.
У разных представителей поэтизма результаты переоценки старого и
поисков нового были разные: одни искатели в своих творческих поисках,
освобождаясь от того, что потеряло соль и цену, и мечтая об обновлении форм
познания, культуры, искусства, преодолевая собственные заблуждения, сумели