"Самуэлла Иосифовна Фингарет. Огонь на ветру (Повесть) " - читать интересную книгу автора

вернулся и оказалось, что события этих лет прошли мимо меня. Что вызвало
бурю, пронёсшуюся над страной? С кем столкнулся на узкой тропе князь
Гиорги? Я ни разу его не видел, но его образ вторгается в мои размышления.
За какие провинности низвергнуты в опалу сановники ещё недавно всесильные?
- Я отвечу тебе словами того же Плиния, почитаемого нами обоими: "Нет
ни одной книги, из которой нельзя извлечь хоть малую частицу пользы", -
помедлив, сказал Басили. Он говорил, как двигался, не спеша, не шёл, а нёс
своё грузное тело, переставляя ноги с важным достоинством. - Не к лицу
хвалить собственный труд, и всё же книга, которую я пишу во славу
богоподобной Тамар, развеет туман незнания, как солнечный луч
предрассветную мглу.
- Когда завершится великий труд?
- Порадую тебя и скажу: возможно, в ближайшие годы.
Басили остановился передохнуть. Подъём был достаточно крут, а до
дворца, куда направлялся Басили, оставалась ещё добрая половина пути. Шота
посмотрел вниз. Плоские крыши домов и островерхие кровли храмов весело
проглядывали сквозь деревья. За переливчатой лентой реки карабкались на
крутизну левобережного склона жилища предместья и гордо высился замок
Исани - местопребывание вдовствующей Русудан, благородной и почитаемой
всеми тётки царицы Тамар. Шота поднял голову вверх. Впереди, в звонкую
синеву неба неслись башни крепости.
Внимательный взгляд придворного историографа привык подмечать при
дворе каждую малость. От Басили не укрылось, с каким восхищением
разглядывал его спутник город, и он воспользовался этим, чтобы увести
разговор подалее от опасных тем.
- Как солнце сияет среди планет, так Тбилиси сияет среди городов, -
проговорил Басили, едва они двинулись дальше. - Центр Картли и Кахети,
столица семи грузинских земель, мощная преграда врагу и перекрёсток
торговых путей - вот малое, что можно сказать о Тбилиси. Имя достославного
основателя города, царя Вахтанга Горгасали, навсегда останется в памяти
благодарных потомков и займёт почётное место в любой исторической хронике.
Но должен ли историограф, обращаясь к временам отдалённым, вспоминать
предания и легенды или достойнее ограничить своё перо тем, что доподлинно
знаешь?
- Историограф расскажет об основании города, и легенда возникнет сама
собой, - быстро отозвался Шота.
Басили не ответил ни на один из его вопросов, но тема, предложенная
для разговора, была интересна, и Шота заговорил вдруг напевно, устремив
взор вперёд, словно раскрылась перед ним невидимая другому книга и он
читал строку за строкой.
- День стоял жаркий. Воздух под тёмной листвой гудел от зноя. Свита
устала. Кони измучились, начали отставать. Но недаром Вахтанг получил своё
прозвище Горгасали - "Волчья голова". Он летел, пригнувшись в седле,
слитый с конём. Впереди мчался олень. Вот Горгасали выпрямился, натянул
тетиву. Смертью взвилась стрела, догнала оленя. Олень упал, тяжело
поднялся, сделал неверных три шага и рухнул в источник. "Убил!" - ликуя,
вскричал Вахтанг. Но благородный зверь тут же выплыл на берег, стукнул
копытом и умчался быстрее ветра. Подоспела свита, увидела: царь стоит у
ручья, по воде белым облаком стелется пар, плывёт окровавленная стрела.
"Источник целебный, - проговорил Вахтанг. - Быть здесь городу и носить ему