"Джек Финней. Боюсь" - читать интересную книгу автора

знал, что это будет сказано. Публика успокоилась, и голос начал было:
- Ну, а теперь...
Радио смолкло. Какое-то мгновение - ни звука, только слабый гул. А
потом началась совершенно иная программа: выступление Бинга Кросби вместе
с сыном, последние такты "Песни Сэма", которую я очень люблю. И я опять
вернулся к чтению, чуть-чуть недоумевая, что там приключилось с той,
предыдущей программой, но в сущности я не слишком-то задумывался об этом,
покуда не дочитал свою книжку и не начал готовиться ко сну.
И вот тогда, раздеваясь у себя в комнате, я припомнил, что Мейджер
Бауэс давным-давно мертв. Годы прошли, лет пять, не меньше, с тех пор как
этот сухой смешок и знакомые "Ну ладно, ладно" звучали в последний раз в
гостиных по всей Америке...


Ну что остается делать, если происходит нечто абсолютно невозможное?
Разве что друзьям рассказывать, - меня и так не однажды спрашивали, не
слышал ли я на днях Мака с Мораном, пару комиков, популярную лет двадцать
пять назад, или, скажем, Флойда Гиббонса, диктора довоенных времен. Были и
другие шуточки насчет моего дешевенького приемника.
Но один человек - в четверг на следующей неделе - выслушал мой
рассказ с полной серьезностью, а когда я кончил, поведал мне свою историю,
не менее странную. Человек он был умный и рассудительный, и, слушая его, я
испытал не испуг еще, а просто недоумение: между этой историей и странным
поведением моего радио была, казалось, известная общность, связующее
звено. От дел я давно уже удалился, времени свободного мне не занимать, и
вот на следующий же день я не поленился сесть в поезд и съездить в
Коннектикут с единственной целью получить подтверждение тому, что услышал,
из первых рук. Я записал все подробно, и в моем досье эта история выглядит
теперь так:
СЛУЧАЙ 2. Луис Трекнер, 44 года, торговец углем и дровами, близ
Денбери, Коннектикут.
29 июля прошлого года, рассказывал мистер Трекнер, вышел он на
крыльцо собственного дома часиков в шесть утра. Прямо рядом с крыльцом, от
самого конька крыши и до земли, по фасаду бежала полоса серой краски, еще
сырая.
- По ширине - как если бы кистью-восьмидюймовкой проведена, - говорил
мне мистер Трекнер, - и прет в глаза, ну черт-те как, дом-то ведь белый.
Я, значит, решил, что это детишки ночью побаловались, но ежели так, то
ведь без лестницы-то до крыши им не добраться, и на черта им это
понадобилось - ума не приложу... Полоска-то ведь не то чтоб намазана
кое-как, а проведена с полным старанием - сверху донизу и в самом центре
фасада...
В общем взял мистер Трекнер лестницу и счистил серую краску
скипидаром. А в октябре того же года решил он перекрасить свой дом.
- Белая, она ведь недолго держится, так я покрасил дом серой. Фасад я
красил в последнюю очередь, закончил что-нибудь часиков в пять в субботу
под вечер. А наутро выхожу и вижу - на фасаде белая полоса, и опять сверху
донизу. Я, значит, решил, что это снова детишки, черт их дери, потому как
полоска в точности в том же месте, что и тогда. Но пригляделся и вижу -
краска-то вовсе не новая, а та же самая белая, что я вчера закрасил!