"Владимир Фирсов. Возвращение" - читать интересную книгу автора

- Не помню! - закричал он с ненавистью. - А вот что помню хорошо - что
вас, гадов, разбили под Москвой, и драпаете вы теперь без порток по русскому
морозу, и будете драпать аж до самого Берлина! И больше ничего я тебе,
фашистская сволочь, не скажу!
Сердце у него бешено колотилось. Он откинулся на подушку и даже не
обратил внимания на странную, не то металлическую, не то стеклянную, змею,
которая поднялась из-за кровати и на миг прижалась к его плечу. Он глядел на
врача ненавидящим взглядом, а тот... тот растерянно хлопал глазами, затем
рассмеялся - прямо закатился от смеха, потом вдруг посерьезнел, вытер слезы.
- Мы все могли предположить, - сказал он, поднимаясь с кровати, - но что
вы примете нас за фашистов... - Он развел руками. - Я пока вас покину, вы
поспите, успокойтесь. Через несколько дней вас отвезут в Москву, и тогда мы
сможем снова побеседовать. И с Росиным вы повидаетесь - в лицо-то вы его,
надеюсь, помните?
В дверях он остановился и повернулся к раненому.
- У меня нет сомнений в полном вашем выздоровлении. Память ваша в
порядке, поскольку вы прекрасно помните о разгроме фашистов под Москвой. Так
что мои вопросы об имени теперь, наверно, не нужны. Отдыхайте, Николай
Тимофеевич... И еще прошу вас - не снимайте пока датчики. - Он показал
пальцем себе на грудь.
Раненый хотел остановить врача, спросить, откуда тот вызнал его имя, как
дела на фронте - ведь сейчас уже лето, а за полгода многое могло измениться,
но тело сделалось каким-то воздушным, невесомым, мысли ленивыми, язык
неповоротливым. Он покосился на змею, которая опять замаячила над его
плечом, и закрыл глаза.

2

Последующие дни он много размышлял, пытаясь осознать происходящее. Память
его работала превосходно, он в деталях вспомнил и свой плен, и свою казнь, и
многое другое. Не мог он только понять одного: откуда ему стало известно о
разгроме фашистов под Москвой. Почему-то ему казалось, что он слышал об этом
по радио, но здесь явно концы с концами не сходились, поскольку в их деревне
не только радио - электричества не было с самого прихода немцев.
Врач Сергей Иванович появлялся совсем ненадолго, щупал пульс, спрашивал
об аппетите и исчезал, не отвечая на вопросы. Кормили его превосходно - в
соседней комнате две смешливые девицы, обе в белом, словно невесты, ставили
перед ним тарелки с такими разносолами, что аж слюнки текли. Что было плохо
- так это полное отсутствие курева, да и стопку выздоравливающему никто
поднести не догадался. Николай Тимофеевич хотел попросить девиц принести ему
хотя бы махорочки, да застеснялся, понимая, что без денег нынче курева не
достанешь, а денег у него, естественно, не было.
Девицы были хохотушки, но какие-то чудные, на вопросы не отвечали и лишь
твердили, что ему волноваться вредно, а надо гулять, дышать воздухом да
побольше кушать. Николай Тимофеевич никак не мог понять, действительно они
такие бестолковые или только притворяются перед ним - вроде обе красивые,
собой ладные, высоченные, все у них на месте, есть на что поглядеть, обе
чистюли и старательные: он как-то зашел в комнаты, когда они там убирались,
так поразился - они словно не полы протирали, а танцевали какой-то
диковинный танец. В этот момент они были как кошки бенгальские, правда,