"Анатолий Фисенко. Шаг из тьмы [ужастик]" - читать интересную книгу автора

места, возница бросил кнут в телегу и повернулся ко мне. Во тьме тускло
блеснули зубы.
- Приехали, гражданин корреспондент. Станция Березай хошь ни хошь,
вылезай.
Он захохотал, как филин, и неожиданно выругался. Я скорее догадался, чем
увидел, что он искоса разглядывает покосившийся придорожный крест. Таких
уже попадалось с десяток - и каждый раз старик снимал фуражку и кланялся,
так что его неожиданный атеизм выглядел несколько странно, впрочем, тогда
меня волновало другое: выспаться и хоть немного обсушиться.
- Где располагаться будем, Семеныч? Надеюсь, не на дороге?
- А хоть бы и так, - он сплюнул в темноту. - По мне лучше в берлоге, чем
в Мертвой усадьбе. Поганое место.
- Усадьба? - оживился я. - И переночевать найдется?
- А как же. Все проспишь - не добудишься.
- Вот и славно, - я зевнул и демонстративно откинулся на мокрую солому,
показывая готовность остановиться у лешего, лишь бы под крышей.
Старик минуту помедлил, потом махнул рукой и сердито дернул вожжи:
- Н-но, заупокойная!
Мы поехали. Сквозь тучи иногда проглядывала луна, но светлей не
становилось. Я следил за проплывающими вверху кронами деревьев и думал, что
попутчик - человек несомненно своеобразный, только не для ночного леса.
Случайно ли заблудились? Между тем елки расступились и на большой поляне
забелело длинное одноэтажное строение наподобие казармы. У грязных стен
теснились папоротник и чертополох, окна преимущественно без стекол, с
жалкими остатками рам.
Телега остановилась, но выбираться не хотелось. Чем-то здесь не нравилось
- слишком тихо было, даже перестала дразниться незримая птица. Казалось,
это место заколдованно спит и ждет своего часа. Однако дождь усилился. Я
спрыгнул в лужу и потянул чемодан.
- Не надо, - сказал возница.
- Что именно?
- Здесь оставаться.
- А где?
Он промолчал, и мне непроизвольно захотелось оглянуться. Некоторое время
он сидел неподвижно с отвердевшей спиной, а я переступал с ноги на ногу,
тоскливо ощущая хлюпающую в сапогах воду. Наконец, не выдержал:
- Что за тайны? Привидение, что ли?
- Упыри, а еще барин здесь проживал до революции, - неохотно пояснил
Семеныч, - и как-то на развод сюда лошадок завезли редкой породы.
Монгольские или еще какие, но страхолюдные, не приведи Бог. Барин же
поспорил с дружком, что подстрелит вожака. Ну и стрельнул, а голову на
трофей отрубил...
- Надеюсь, она не в доме? - перебил я с подчеркнутой иронией, впрочем,
оставшейся без внимания.
- Не нашли. Дружок только опосля барина отыскал - на люстре висел
покойничек, а лицо перекошено, словно саму костлявую узрел. Руки за спиной
связаны - не сам в петлю влез. И следы конские вокруг дома - с кровью. С
тех пор тут часто ржание слышится и выстрелы, а если кто ночевать забредет,
то сгинет либо умом тронется и лишь одно повторяет: "Безголовая лошадь..."
Так-то, гражданин корреспондент. Я пренебрежительно повел плечами: