"Мария Луиза Фишер. Нежное насилие" - читать интересную книгу автора

раз.
- А ты что же, воображаешь, что мне это так важно?
- Да ты ведь сама только что сказала...- начала было Катрин, но
остановилась, поняв, что единственным желанием дочери было позлить ее.- Ну
почему ты такая?
- Это какая же?
- Какая угодно, только не добрая.
- Хватит болтать! - прекратила их пререкания Хельга Гросманн.- Сегодня
ты можешь пойти со мной в Городской зал, Даниэла. И радуйся: увидишь
"Пигмалиона".
- Не знаю такого.
- Ты еще многого не знаешь.
- Сюжет тот же, что и в мюзикле "Моя прекрасная леди",- пояснила
Катрин,- только без музыки.
- Я не стану тебя заставлять,- сказала бабушка,- если не хочешь, я
пойду с кем-нибудь другим. Только сделаю пару телефонных звонков.
- Не надо, я пойду с тобой, так и быть.
- Только не воображай, что оказываешь мне милость!
Даниэла вдруг засветилась очаровательнейшей улыбкой, словно ее смуглое
личико попало под лучи какого-то внутреннего солнца.
- Воображать? Да мне ничего подобного и не снилось, бабуленька. Я очень
рада.
Катрин и Хельга, сидя за столом, переглянулись. В их глазах было уже
меньше напряжения. Именно такая улыбка Даниэлы каждый раз обезоруживала их,
какие бы фокусы девочка ни выкидывала, какую бы невоспитанность ни
проявляла.
- Ну тогда, кажется, инцидент исчерпан ко всеобщему удовольствию,-
заметила Катрин.- Можно мне встать из-за стола?
Хельга Гросманн тоже поднялась и собрала тарелки.
- Думаю, теперь каждый займется своим делом. Тебе нужно время на сборы.
В лавке я справлюсь и без тебя: после обеда большого наплыва покупателей не
будет.
Катрин поняла, чего хочет от нее Хельга.
- Спасибо, мама,- сказала она.- И не беспокойся за меня.

И действительно, Катрин не потребовалось особенно много времени, чтобы
позаботиться о своей внешности. Ее изящные руки с аккуратно подпиленными,
покрытыми розовым лаком ногтями были и так в полном порядке. Ей приходилось
всегда следить за ними, ведь они постоянно попадали в поле зрения
покупательниц, да и мужчин, иногда заходивших в лавку. Так же ухожены были и
ее узкие ступни, а кожа под мышками и на ногах была чисто выбрита. Время
требовалось только на то, чтобы подставить под душ голову с густыми длинными
волосами и высушить их феном.
Причесываясь, Катрин обнаружила у себя один серебряно-белый волосок. Он
был не первый, и все же ее будто кто-то кольнул: неужели и она поседеет так
же рано, как мать? Катрин и не помнила ее с темными волосами.
- Я поседела за одну ночь,- говаривала Хельга Гросманн, рассказывая о
том, как она узнала об измене мужа.
Все, включая Даниэлу, уже много раз слышали эту историю, так что
девочка, еще совсем крошкой, считала своего дедушку предателем и злодеем. С