"Ф.Скотт Фицджеральд. Первое мая" - читать интересную книгу автора

новая мысль: "Я создана для любви".
Ей понравилось, как прозвучали эти слова, и она снова произнесла их про
себя, и сейчас же, в неотвратимой последовательности, в ней всколыхнулись
все ее сумасшедшие мечты о Гордоне Стеррете. Неосознанное желание увидеть
Гордона, по прихоти воображения пробудившееся в ее душе два часа назад,
казалось, только и ждало этой минуты, этого бала.
Несмотря на свою кукольную красоту, Эдит была серьезной, вдумчивой
девушкой. Ей была свойственна та же склонность к раздумью, тот же
юношеский идеализм, который привел ее брата к пацифизму и социализму.
Генри Брейдин покинул Корнелл, где преподавал экономику, и, обосновавшись
в Нью-Йорке, стал заполнять столбцы одной радикальной еженедельной газеты
призывами к спасению человечества путем искоренения неискоренимых
социальных зол.
Эдит, натура не столь честолюбивая, готова была довольствоваться
спасением Гордона Стеррета. Она чувствовала в Гордоне какую-то внутреннюю
слабость, от которой ей хотелось его уберечь; в нем было что-то
беспомощное, и ей хотелось прийти ему на помощь. К тому же ей нужен был
кто-то, кого бы она знала давно и кто давно бы ее любил. Она уже устала
немного, ей хотелось выйти замуж. Связка писем, пять-шесть фотографий,
столько же памятных встреч и эта усталость навели ее на мысль, что при
первой же встрече с Гордоном в их отношениях должен произойти перелом. Она
скажет ему что-нибудь такое, что произведет этот перелом. И это будет
сегодня вечером. Это ее вечер. И все вечера отныне принадлежат ей.
Тут течение ее мыслей было прервано появлением молодого человека,
который, представ перед ней с глубоко уязвленным видом, церемонно отвесил
ей непомерно низкий поклон. Это был Питер Химмель, тот студент, с которым
она приехала на бал. Он был долговязый, забавный, в роговых очках. В его
эксцентричности было что-то привлекательное. Но она вдруг почувствовала к
нему неприязнь - быть может, потому, что он не сумел ее поцеловать.
- Ну, - сказала она, - вы все еще злитесь?
- Ничуть.
Она шагнула к нему и взяла его за руку.
- Извините меня, - сказала она мягко. - Не понимаю, почему я так
разбушевалась. Сама не знаю, что со мной, но я отчаянно кисну сегодня. Не
сердитесь.
- Ерунда, - пробормотал он. - Пустяки.
Он был неприятно смущен. Нарочно она, что ли, напоминает ему о том, как
он оскандалился?
- Это была ошибка, - продолжала она тем же мягким, задушевным тоном, -
и мы оба постараемся об этом забыть.
После этих слов он уже возненавидел ее.
Минуту спустя они скользили по паркету, в то время как музыканты
специально приглашенного джаза, раскачиваясь в такт и вздыхая, сообщали
переполненному бальному залу, что "мой саксофон и я - чем это не
ком-па-ани-и-я-а!"
Перед ней вырос молодой человек с усиками.
- Вы меня не помните? - начал он с укором.
- Что-то не припомню, как вас зовут, - сказала она небрежно. - Но мы
знакомы, конечно.
- Мы встречались у... - Голос его печально замер вдали - ее уже