"Фридьеш Каринти. Путешествие в Фа-ре-ми-до " - читать интересную книгу автора

сон моего детства, неожиданно повторявшийся затем через большие промежутки
времени: впервые, еще подростком, я сиживал здесь на берегу реки и
мечтательно смотрел на далекий лес, откуда слышалась незнакомая, сладкая
музыка; потом, уже в отрочестве, мне снилось, как я перехожу через мост и
иду по песку белой дороги. Мне грезился этот край и в юности, когда меня
забрали в солдаты: с походным ранцем за спиной я шагал к лесу, все к лесу -
я знал, что там меня ждет что-то приятное, блаженство отдыха и покоя, но мне
почему-то чудилось, что я никогда туда не дойду.
И вот теперь мои сны обернулись вполне осязаемой действительностью: я
бодрствовал, я хотел пить, я попробовал пошевелиться. Резкая боль в животе
пронзила меня. И в то же мгновение неведомая сила подняла меня над сиденьем
и с минуту подержала в воздухе. В испуге я увидел, что вокруг моего пояса
обвилась какая-то узкая шарнирная петля, похожая на запястье. Утолщаясь
кверху, она заканчивалась металлической рукой. В следующую минуту
механическая рука приподняла меня еще выше, затем бережно опустила на землю
в трех-четырех метрах от воздухоплавательного аппарата, в котором я до того
сидел. Проделав эту операцию, рука куда-то исчезла. Я взглянул вверх и
увидел над собой странный, доселе невиданный механизм или машину: я могу
описать ее лишь сумбурно, в общих чертах, ибо не мог бы даже воспроизвести
увиденное на бумаге, хотя с тех пор неоднократно видел и ее и ей подобных.
Первое, что пришло мне в голову, была мысль о том, что передо мной особый,
совершенно незнакомой конструкции чрезвычайно сложный самолет, отличающийся
от известных мне тем, что он сконструирован по вертикали, с двумя
серебряными оперениями по бокам. Форма его и в самом деле была неописуемо
странной: верхняя часть представляла собой яйцевидный золотой шар,
сплюснутый на макушке таким образом, что он напоминал собой чрезвычайно
симметричный, но стилизованный человеческий череп (нечто подобное лепят наши
скульпторы для украшения городских ансамблей). На месте глаз сверкали две
круглые стеклянные линзы, излучавшие красноватый свет. Из-под линз тянулись
две странные трубки, доходившие до длинной, изящно изогнутой щели, которая
была прикрыта золотой пластиной, мерно поднимавшейся и опускавшейся. "Торс"
фюзеляжа имел форму щита и также был сделан из золота и искусно
орнаментирован мозаикой из драгоценных камней. Там, где должен быть живот,
помещалось металлическое колесо. Весь механизм стоял на двух сужающихся
книзу опорах, которые заканчивались сложной шестеренчатой системой: шестерни
свободно и легко вращались, благодаря чему аппарат мог и ступать по земле и
подниматься над ней, причем при ходьбе по ровной дороге колесики вращались
очень быстро.
У аппарата были две главные руки - они же крылья, - но сверх того
имелось еще множество более гибких и меньших по размеру металлических рук,
которые шли от живота и были оснащены разнообразными наконечниками, один из
которых - в виде шарнирной петли - и вытащил меня из машины.
Вопреки кажущейся сложности весь аппарат в целом странным образом
производил впечатление простоты и крайней целесообразности. Чувствовалось,
что в нем все на своем месте, все функционирует в удивительной гармонии,
более того - с первой же минуты он вызывал невыразимо приятное чувство, вы
забывали, что перед вами механизм, безусловно являющийся шедевром
рациональной и совершеннейшей техники; всем своим видом он действовал на вас
исключительным образом. Я не могу иначе выразить вызванное им чувство, как
только приблизительными словами, и когда я говорю, что этот аппарат был