"Ян Флеминг. Квант спокойствия" - читать интересную книгу автора

экспортировать Кубе, и при одном небольшом условии: Великобритания не
должна была оказывать помощь или содействие кубинским повстанцам. Бонд
узнал о двух больших морских судах, оборудованных для этой работы, и чтобы
арестами не вызвать инцидента, темной ночью пробрался к ним на полицейском
катере. С палубы неосвещенного катера Бонд забросил на каждое судно через
открытые иллюминаторы по термитной бомбе и, отплыв быстро и на большой
скорости, наблюдал за пожаром на расстоянии. Конечно, страховым компаниям
не повезло, но все обошлось без человеческих жертв, и он быстро и
аккуратно сделал то, о чем ему говорил М.
Насколько Бонду было известно, никто в колонии, кроме шефа полиции и
двух офицеров, не знал, кто вызвал эти два эффектных, а для тех, кто знал
- своевременных пожара на рейде. Бонд докладывал только М, в Лондон. Он не
хотел ставить губернатора в неловкое положение - по мнению Бонда, его
можно было легко смутить. Действительно, было бы неразумно рассказывать
ему о преступлении, которое могло стать предметом обсуждения в
законодательном совете. Но губернатор был не дурак. Он знал о цели визита
Бонда в колонию, и в тот вечер Бонд почувствовал в губернаторе, по его
скованной улыбке и какой-то защитной реакции, неприязнь миролюбивого
человека к насилию.
Все это не могло не оказать влияния на ход обеда, и потребовались
значительные усилия, фонтан слов со стороны трудолюбивого помощника, чтобы
вечер хоть как-то получился.
Теперь было 9.30, и губернатору и Бонду нужно было провести по этикету
вместе еще один час, прежде чем они могли уйти спать с благодарностью и
утешительной мыслью, что больше они никогда не увидят друг друга. Не
потому, что Бонд имел что-то против губернатора. Губернатор принадлежал к
обычному типу людей, каких Бонд часто встречал по всему свету: сильный,
надежный, знающий, трезвый и справедливый - лучший тип колониальных
гражданских чиновников. Он прочно занимал менее значительные посты в
течение тридцати лет, пока вокруг распадалась империя, был компетентен и
предан делу и теперь, как раз вовремя, постепенно продвигаясь и избегая
скандалов, достиг вершины. Через год или два он стал бы кавалером ордена
Бани 1-й степени и потом удалился бы на пенсию в Годалминг, или Челтенхем,
или в Танбридж-Уэлс. У него остались бы только воспоминания о таких
местах, как отошедший по перемирию Оман, Ливардские острова, Британская
Гвиана, о которых ни один член местного клуба игроков в гольф не слышал и
не думал. И все-таки, размышлял Бонд в этот вечер, сколько маленьких драм,
таких, как, например, повстанцы Кастро, губернатор наблюдал и к скольким
был причастен. Как много он знал о шахматной доске малой политики, о
скандальных историях из жизни заграничных колоний, о людских секретах,
хранящихся в папках правительственных учреждений во всех уголках мира. Но
как расшевелить этот негибкий и абстрактный ум? Ему бы, Джеймсу Бонду,
которого губернатор, очевидно, считал опасным человеком и возможным
источником неприятностей для своей карьеры, найти хоть один интересный
факт или случай, чтобы этот вечер не был такой бесполезной тратой времени.
Беззаботная и не совсем правдивая ремарка Бонда о женитьбе на стюардессе
была сделана в конце несвязного разговора о полетах, неизбежно возникшего
после отъезда четы Миллеров, которые торопились на самолет, улетающий в
Монреаль. Губернатор сказал, что Британская авиатранспортная компания
осуществляет львиную часть американских перевозок в Нассау, так как эта