"Ян Флеминг. Жизнь дается лишь дважды" - читать интересную книгу автора

- Оставь аборигенов в покое! Хрена ли ты о них что знаешь! У нас вот
собираются дать этому дерьму право голоса! Ты, педик несчастный! Будешь
еще о свободах гундеть, я тебе яйца на шее бантиком завяжу.
Бонд кротко спросил:
- А почему педик?
- По кочану. Нет, - Гендерсон встал и выпалил что-то по-японски парню
за стойкой, - ...перед вынесением приговора мы отправимся есть угрей, и
туда, где есть пристойная выпивка. А потом в "Дом Абсолютного
Наслаждения". А потом окончательный приговор. Тебе.
- Ты паршивый кенгуру, Дикко, - сказал Бонд. - Но я люблю угрей. Только
не в желе. Платить буду я. За угрей и за все остальное. Ты платишь за
рисовую и прочую бурду. Держись. Козел за стойкой как-то скептически на
тебя смотрит.
- Я знаю цену мистеру Ричарду Лавеласу Гендерсону, и его никому не
зарыть.
Дикко вытащил пачку тысячеиеновых бумажек и расплатился с официантом.
- Погоди, еще не все.
Он торжественно, с королевским величием подошел к бару и объявил
огромному негру в темно-фиолетовом смокинге:
- Мелоди, что за стыд! - И столь же торжественно вышел из бара.



5. МАГИЯ-44


Дикко Гендерсон заехал за Бондом в десять утра. С похмелья голубые
глаза налились кровью. Он прямехонько направился в "Бамбуковый бар" и
заказал двойной коньяк и имбирное.
Бонд мирно заметил:
- Не стоило тебе мешать саке с "Сантори". Японское виски - вообще
что-то маловразумительное.
- Важен результат. У меня настоящая "фатзука-йои", выдающаяся
похмелюга. Во рту, как кошки насрали. Вернемся домой из этого вонючего
тигрятника, поправимся по-настоящему. А насчет "Сантори" ты не прав.
Приличная марка. Вроде наших дешевых, скажем, "Белой Этикетки", по
пятнадцать шиллингов. Есть здесь еще два сорта, но самый дешевый оказался
самым лучшим. Случилось как-то со спецом встретиться, много интересного
рассказал. Говорит, хорошее виски гонят там, где делают хорошие
фотографии. Представляешь? Зависит от воздействия света на алкоголь.
Слушай, что я вчера нес? Или это ты? Помню, кто-то из нас начудил.
- Ты затрахал меня рассуждениями о международном положении и окрестил
педиком. Но дружески. Без рукоприкладства.
- Иисусе! - Дикко с мрачным видом запустил лапу в густые седеющие
волосы. - Я никого не пришиб?
- Не считая своей девки, ты ее так погладил по заду, что она легла.
- Ха! - сказал Гендерсон с облегчением. - Любовные ласки. Зачем бабам
задница в конце концов? И, насколько я помню, они всегда при этом ржут. И
вчерашняя тоже. Точно? А твоя как? Этакая энтузиастка.
- Вот именно.