"Ян Флеминг. Гиск" - читать интересную книгу автора

временном состоянии эйфории, которое охватывает всех в первый вечер в Венеции
вне зависимости от целей пребывания, Джеймс Бонд вернулся в гостиницу и
проспал восемь часов кряду.
Лучший сезон для Венеции - май или октябрь. Днем ласково пригревает
солнце, ночью - прохладно. Глаза меньше устают от созерцания прекрасных видов,
а ноги - от бесконечного хождения по камню и мрамору, невыносимого в летнюю
жару. К тому же и людей на улицах в это время меньше. Все-таки, хотя Венеция
является, по сути, единственным в мире городом, способным растворить в себе
как тысячу туристов, так и сто тысяч, - пряча их в боковых улочках, собирая в
толпы на площадях, набивая ими пароходики и гондолы, - гораздо лучше, когда
навстречу постоянно не попадаются ошалевшие тургруппы.
Следующее утро Бонд провел в прогулках по узким улочкам в надежде
обнаружить за собой "хвост". Он даже зашел в пару соборов. Не для того, чтобы
полюбоваться убранством, а для того, чтобы посмотреть, не войдет ли кто-нибудь
за ним через центральный вход до того, как сам он выйдет через боковой. Но
никто за ним не следил. Тогда Бонд отправился к "Флориану", где заказал
"Американо" и выслушал болтовню двух французских снобов о несбалансированности
ансамбля на площади Святого Марка. Поддавшись импульсу, он купил открытку и
отправил ее своей секретарше, которая когда-то была участником
искусствоведческого общества, занимавшегося Италией, и постоянно напоминала об
этом Бонду. На открытке он написал: "Венеция прекрасна. Пока удалось осмотреть
вокзал и здание биржи. С эстетической точки зрения - очень удовлетворительно.
Сегодня буду осматривать городской водопровод, а затем - старушку Брижит Бардо
в кинотеатре "Скала". Знаешь ли ты замечательную мелодию "О соле мио"? Очень
романтично, как, впрочем, и все остальное здесь. Д. Б."
Довольный собой, Бонд пообедал в ресторане и вернулся к себе в гостиницу.
Он запер за собой дверь, снял пиджак и осмотрел свой "вальтер ППК". Поставив
его на предохранитель, попробовал, легко ли тот вынимается из кобуры, и
остался удовлетворен. Пора было идти. Он прошел по набережной и купил билет на
отходивший в двенадцать сорок на Альберони пароходик. Устроившись на одной из
передних лавочек, он любовался зеркальными лагунами и пытался представить
себе, что может с ним случиться.
Чтобы добраться от причала в Альберони, находившегося на ближнем к Венеции
побережье полуострова Лидо, до пляжа Альберони на берегу Адриатического моря,
надо было всего лишь пересечь пыльный перевал с километр длиной. Эта
оконечность знаменитого полуострова - довольно странная пустынная местность.
Всего в километре отсюда среди старых, с потрескавшейся краской домиков и
многоквартирных домов, построенных давно уже обанкротившимися архитекторами,
начинали появляться новые роскошные виллы, а здесь не было ничего, кроме
крохотной рыбацкой деревушки Альберони, санатория для студентов, древнего
экспериментального комплекса итальянских военно-морских сил и нескольких
массивных, покрывшихся вдоль основания водорослями брустверов времен последней
войны. В самом центре этой "ничейной" земли находится залив Лидо, разбитый на
протоки останками древних фортификационных сооружений. Хотя немногие любители
приезжают в Венецию, чтобы поиграть в гольф, тем не менее крупные отели все
еще не отказались от мысли продать расположенное здесь поле для гольфа, где
изредка резвились их снобы-постояльцы. Поле это было окружено высоким забором
из проволочной сетки с угрожающими надписями "Прохода нет" и "Ходить
запрещается", как будто здесь находилось что-то архисекретное и таинственное.
Пространство за забором, представлявшее собой нагромождение кустарников и