"Нандор Фодор. Меж двух миров " - читать интересную книгу автора

гостю после того, как услышала странный стук. Когда она рассказала об этом
Рузвельту, тот не удивился, потому что жена его в ту ночь тоже чувствовала
себя очень странно".
Было бы гораздо более удивительно, если бы в Белом доме, каждый уголок
которого пропитан памятью об этом великом государственном деятеле, не
осталось его призрачного образа. Тем более, что яркость и жизненность
последнего, как давно замечено, напрямую зависит от силы воображения тех,
кому призрак является. Что ж, отсутствием такового преемники Авраама
Линкольна, очевидно, никогда не страдали.


Неизвестный Диккенс

14 июля 1870 года в Поэтическом уголке Вестминстерского аббатства был
похоронен Чарльз Диккенс. В завещании писатель запретил воздвигать себе
какие бы то ни было монументы. "Я надеюсь остаться в памяти народа благодаря
своим художественным произведениям", - написал он. Нечасто художник
чувствует столь непоколебимую уверенность в благосклонном отношении к нему
потомков!
Романы Диккенса столь популярны, что заголовок наш может показаться
кому-то странным: кажется, о Диккенсе известно уже все. Но есть в его жизни
темная сторона, о которой биографы предпочитают упоминать лишь самыми
туманными намеками.
Начнем издалека: известно, что Диккенс-редактор просто не мог устоять
перед рассказом о привидении. В издававшемся им журнале "Круглый год" всегда
находилось место чему-то загадочному и сверхъестественному. Так вот, в жизни
Диккенс далеко не всегда мог с точностью определить, где кончаются фантазии
и начинается реальность.
Была у Диккенса одна любопытная привычка: в летнее время он старался
встать пораньше и еще до завтрака выполнить всю работу, намеченную на день.
Однажды в такой рассветный час писатель вдруг увидел в комнате своего отца.
"Я знал, что отец находится в добром здравии, - писал он об этом
накануне Рождества 1858 года в своем же журнале. - И тем не менее... Он
сидел на стуле, спиной к кровати, опустив голову на руку, и трудно было
понять, дремота ли одолела его, или печаль. От неожиданности я сел, затем
перегнулся всем телом вперед и взглянул на отца в упор. Он не сдвинулся с
места. Я попытался заговорить с ним, но не услышал в ответ ни слова.
Не на шутку обеспокоившись, я протянул руку, чтобы положить ее отцу на
плечо... и ухватил пустоту. По этим причинам, а также по некоторым другим,
суть которых трудно изложить здесь кратко и достаточно ясно, я считаю, что
утро для меня - время свидания с призраками".
Итак, Диккенсу привиделся живой человек, с которым в ту минуту не
происходило ровно ничего страшного, - другими словами, он испытал
автогипнотическую галлюцинацию, переместившую подсознательную картинку в
реальность. Повидимому, образ отца, порожденный разумом в момент
пробуждения, не растворился внутри, а вышел наружу, превратившись в видение.
Характерно, что Диккенсу показалось, будто отец его то ли дремлет, то ли
грустит: в действительности, "грустило" подсознание писателя, определенно
испытывавшего по отношению к отцу чувство вины.
Есть и другие любопытные свидетельства о приключениях Диккенса в