"Уильям Фолкнер. Когда наступает ночь" - читать интересную книгу автора

возле плиты, и шрам на его черном лице был как обрывок грязной бечевки.
Он сказал нам, что у Нэнси под платьем арбуз. А была зима.
- Где ты зимой достал арбуз? - спросила Кэдди.
- Я не доставал,- ответил Иисус.- Это не от меня подарок. Но уж там от
меня или нет, а вот я его возьму да взрежу.
- Зачем ты это говоришь при детях? - сказала Нэнси. - Почему не идешь
работать? Хочешь, чтоб мистер Джейсон увидел, что ты торчишь тут, на кухне,
да болтаешь невесть что при детях?
- Что болтаешь? Что он болтает, Нэнси? - спросила Кэдди.
- Мне нельзя торчать на кухне у белого,- сказал Иисус.- А у меня на
кухне белому можно торчать. Он приходит ко мне, и я не могу ему запретить.
Когда белый приходит ко мне домой, это не мой дом. Я ему не могу запретить,
ладно, но выгнать меня из моего дома он не может. Нет уж, этого он не может.
Дилси все еще была больна. Отец запретил Иисусу приходить к нам.
Дилси все болела. Долго болела. Однажды после ужина мы сидели в каби-
нете.
- Что, Нэнси уже кончила? - спросила мама.- Кажется, за это время можно
было перемыть посуду.
- Пусть Квентин пойдет посмотрит,- сказал отец.- Квентин, пойди
посмотри, кончила Нэнси или нет? Скажи ей, чтоб шла домой.
Я пошел на кухню. Нэнси уже кончила. Посуда была убрана, огонь в плите
погас. Нэнси сидела на стуле, возле остывшей плиты. Она погляде- ла на меня.
- Мама спрашивает, ты кончила или нет? - сказал я.
- Да,- сказала Нэнси: она поглядела на меня.- Кончила. Она опять
поглядела на меня.
- Ты что, Нэнси? - спросил я.- Что с тобой?
- Я всего только негритянка,- сказала Нэнси.- Но это же не моя вина.
Она сидела на стуле возле остывшей плиты в своей соломенной шляпе и глядела
на меня. Я пошел обратно в кабинет. В кухне было так странно, наверно от
остывшей плиты, потому что ведь обыкновенно в кухне тепло и весело и все
суетятся. А тут плита погасла, и посуда была убра- на, и в такой час никто
не думал о еде.
- Ну что, кончила она? - спросила мама.
- Да, мама,- ответил я.
- Что же она делает? - спросила мама.
- Ничего не делает. Сидит.
- Я пойду посмотрю,- сказал отец.
- Она, наверно, ждет Иисуса, чтобы он ее проводил,- сказала Кэдди.
- Иисус уехал,- сказал я.
Нэнси рассказывала, что раз утром она проснулась, а Иисуса нет.

- Бросил меня,- сказала Нэнси.- Надо думать, в Мемфис уехал. От
полиции, должно быть, прячется.
- И слава богу, что ты от него избавилась,- сказал отец.- Надеюсь, он
там и останется.
- Нэнси боится темноты,- сказал Джейсон.
- Ты тоже боишься,- сказала Кэдди.
- Вовсе нет,- сказал Джейсон.
- Трусишка! - сказала Кэдди.
- Вовсе нет,- сказал Джейсон.