"Уильям Фолкнер. Дым" - читать интересную книгу автора

- Вы курите, Анс? - спросил он.
- Нет, - сказал Анс.
- И вы тоже не курите, Вирдж.
- Нет, - сказал Вирджиниус. - Мы все некурящие - отец, Анс и я.
Наверно, это наследственное.
- Фамильное сходство, - сказал Стивенс. - А по материнской линии тоже
все некурящие? Как у вас в семье, Гренби?
Родственник мельком поглядел на Стивенса. Он не пошевелился, но,
казалось, все его тело в аккуратном поношенном костюме медленно
извивается.
- Нет, сэр. Я никогда не курил.
- Наверно, оттого, что вы - проповедник? - сказал Стивенс. Родственник
не ответил. Он снова посмотрел на Стивенса кротким растерянным взглядом.
- А я вот всегда курил, - сказал Стивенс, - с четырнадцати лет, как
только оправился от тошноты после первой затяжки. Давно курю, стал
разборчив насчет табака. Впрочем, почти все курильщики - народ
разборчивый, несмотря на то, что психологи это отрицают и что все табаки,
в сущности, стандартны. А может, только сигареты стандартизированы? А
может быть, они кажутся одинаковыми только малопривычным людям, но не
заядлым курильщикам? Я заметил, что некурящие говорят всякие глупости про
табак, совершенно так же, как мы говорим чепуху про то, чего сами не
употребляем, о чем понятия не имеем просто потому, что люди склонны к
предрассудкам, к заблуждениям. Но возьмите продавца табака, даже если он
сам не курит, но видит, как покупатели распечатывают пачку сигарет и
закуривают тут же, у прилавка. Спросите его: все ли табаки пахнут
одинаково? Может ли он отличить по запаху один сорт от другого? Впрочем,
возможно, тут играют роль форма и цвет упаковки, потому что психологи до
сих пор нам как следует не разъяснили, где кончается зрение и начинается
обоняние или где кончается слух и начинается зрение. Вам это каждый юрист
скажет.
Тут староста присяжных снова остановил его. Мы спокойно слушали, но,
по-моему, все думали то же самое: "одно дело - сбивать с толку убийцу,
другое дело - нас, присяжных".
- Надо было вам провести все это расследование до того, как вы нас сюда
созвали, - сказал староста. - Даже если у вас есть улики, какое значение
они имеют без осмотра трупа убитого? Можно, конечно, гадать и
предполагать, но...
- Хорошо, - перебил его Стивенс, - позвольте мне еще немного заняться
догадками, а если, по-вашему, это ни к чему не приведет, остановите меня -
и я буду вести дело не по-своему, а по-вашему. Я готов к тому, что сначала
вам покажется, будто я беру на себя огромную смелость, пусть даже в виде
предположения. Но мы нашли судью Дюкинфилда убитым тут, в этом кресле за
столом. Это уже не догадка. А дядюшка Джоб весь день сидел на своем стуле
в коридоре, и каждый, кто проходил мимо него в эту комнату (если только он
не вздумал бы спуститься по боковой лестнице из зала заседаний и влезть в
окно), каждый должен был пройти в трех футах от дядюшки Джоба. А мы знаем,
что за семнадцать лет ни один человек не прошел мимо него незамеченным.
Это тоже не догадка.
- Так в чем же ваша догадка?
Но Стивенс опять заговорил о курении, о табаках: