"Уильям Фолкнер. Солдатская награда (Роман. 1926) " - читать интересную книгу автора

- Нет, я его не оставлю.
Они пошли вдоль платформы, и курсант Лоу оглянулся. Но негр-проводник
уже ловко и споро помогал другим пассажирам. Как видно, он совсем позабыл о
них. Курсант Лоу отвел взгляд от проводника, занятого чемоданами и
собиранием чаевых, и, взглянув на офицера, в куртке, с палкой, увидел, как
безвольно сдвинулась фуражка с изуродованного лба, и невольно с удивлением
подумал, что такое человек.
Но все скоро позабылось в мягком умирании вечера, на улице среди
каменных домов, под фонарями, в чьем отсвете силуэтом выступали фигуры
Гиллигена в мешковатой форме и девушки в мохнатом пальто, когда они входили
в высокие двери отеля, держа под руки Дональда Мэгона.



3



Миссис Пауэрс лежала в постели, ощущая свое вытянутое тело под чужими
одеялами, слыша ночные звуки отеля, приглушенные шаги в немых, устланных
коврами коридорах, сдержанный звук открывающихся и закрывающихся дверей,
пульсирующий где-то двигатель - звуки, которые обладают везде странным
свойством усыплять и успокаивать, но мешают спать, когда слышишь их ночью в
гостинице. Голова и тело, согреваясь от привычной близости сна, как-то
пустели, а когда она свернулась калачиком, прилаживаясь ко сну, все вдруг
наполнилось знакомой, тревожной тоской.
Она думала о своем муже, погибшем таким молодым во Франции, и в ней
снова подымалась досада и обида на бессмысленную выходку пустельги судьбы:
как можно было выкинуть такую глупейшую шутку? Именно тогда, когда она
спокойно решила, что они только воспользовались всеобщей истерикой, чтобы
дать друг другу мимолетную радость, именно тогда, когда она спокойно решила,
что лучше им разойтись, пока еще осталась незапятнанной память о тех трех
днях, что они провели вместе, и написала ему об этом, - надо же ей было
именно тут получить обычное, равнодушное сообщение, что он убит в бою. Такое
обычное, такое равнодушное, словно тот Ричард Пауэрс, с которым она прожила
три дня, был один человек, а Ричард Пауэрс, командир роты энского полка, -
совсем другой.
И ей, такой молодой, снова узнать весь ужас разлуки, всю жгучесть
желания - прилепиться в этой темной жизни к кому-то определенному, вопреки
всем военным департаментам. А он даже не получил ее письмо! Это казалось
самой большой изменой: то, что он умер, веря в нее, хотя они оба уже
наскучили друг другу.
Она заворочалась, и простыни, согретые теплом ее тела, словно вода,
обволокли ноги.
"К черту, к черту... Какую злую шутку со мной сыграли". Она вспомнила
те ночи, когда они вдвоем пытались вычеркнуть завтрашний день из жизни. "Все
это злые шутки, - подумала она. - Хорошо, что я теперь знаю, на что
истратить пенсию за него... Интересно, что сказал бы об этом он, Дик, если
только он все видит, если ему теперь все равно".
Она вытянулась, повернулась, крутое плечо выступило из-под одеяла,