"Уильям Фолкнер. Было (Перевод В.Голышева)" - читать интересную книгу автора

большой дом, так и не достроенный прадедушкой, - и даже стряпать перестанет
и в доме появляться, только после ужина посидит на галерее, в потемках,
между мистером Хьюбертом и дядей Баком, пока мистер Хьюберт не устанет
рассказывать, сколько еще голов негров и акров земли он даст в приданое за
мисс Софонсибой, и не ляжет спать. А однажды прошлым летом дяде Бадди не
спалось, и он услышал в полночь, что мистер Хьюберт выехал со двора, - и
пока разбудил их с дядей Баком, пока подняли мисс Софонсибу и она оделась,
пока заложили коляску и нагнали мистера Хьюберта, уже рассвело. Так что за
Томиным Терлом всегда отправлялись они с дядей Баком, потому что дядя Бадди
вообще никуда не выезжал, даже в город и даже к мистеру Хьюберту за Томиным
Терлом - хотя все трое понимали, что ему осмелиться на это в десять раз
легче, чем рискнуть дяде Баку.
Позавтракали на скорую руку. Дядя Бак завязал галстук, пока бежали к
загону ловить лошадей. Галстук он надевал только на ловлю Терла и ни разу не
вытащил его из комода с прошлого лета,- с той ночи, когда дядя Бадди
разбудил их в темноте и сказал: "Вылезайте из постели, да поживее, черт
возьми". У дяди Бадди вообще не было галстука; дядя Бак говорил, что он
побоится надеть галстук даже в таком, черт возьми, краю, как этот, где дам,
слава богу, так мало, что можно целый день скакать по прямой и ни от кого не
уворачиваться. Как заметила бабушка (она была сестра дяди Бака и дяди Бадди
и растила его после смерти матери. Отсюда и его имя - Маккаслин, Карозерс
Маккаслин Эдмондс), дядя Бак и дядя Бадди пользовались галстуком так, словно
лишний раз предлагали людям сказать, что они похожи на двойняшек, - а они и
в шестьдесят лет дрались со всяким, кто говорил, что не может их отличить;
отец его ответил на это, что каждый, кто хоть раз сыграл с дядей Бадди в
покер, никогда уже не спутает его ни с дядей Баком, ни с кем другим.
Джонас ждал их с двумя оседланными лошадьми. Дядя Бак вскочил на коня
так, будто ему не шестьдесят лет: поджарый, подвижный, как кошка, с круглой,
седой, коротко остриженной головой, серыми жесткими глазками и белой щетиной
на подбородке, он только вдел ногу в стремя, и конь сразу пошел, и уже
скакал в открытые ворота, когда дядя Бак опустился на седло. Он тоже
взобрался на свою лошадку, не дожидаясь, пока Джонас подсадит его, ударил ее
пятками, и она пошла тугим коротким галопом, в ворота, за дядей Баком, но
тут из-за ворот появился дядя Бадди (он его и не заметил) и поймал повод.
- Следи за ним, - сказал дядя Бадди, - следи за Теофилом. Если что не
так, сию же минуту скачи за мной. Слышишь?
- Да, сэр, - ответил он. - Отпустите меня. Я дядю Бака не догоню, не то
что Терла.
Дядя Бак ехал на Черном Джоне, потому что, если они увидят Терла хотя
бы за милю от дома мистера Хьюберта, Черный Джон настигнет его в две минуты.
И когда они выехали на длинное поле, милях в трех от дома мистера Хьюберта,
впереди, в миле от них, в самом деле показался Томин Терл верхом на муле
Джейке. Дядя Бак выбросил руку в сторону и назад, осадил коня и,
пригнувшись, вытянув вперед маленькую круглую голову на морщинистой шее, как
черепаха, прошептал:
- Спрячься! Чтобы он тебя не увидел, - а то спугнем. Я поскачу в обход
лесом, и мы загоним его у брода.
Он подождал, пока дядя Бак не скрылся в лесу. Потом доехал. И все-таки
Томин Терл увидел его. Он слишком быстро сблизился с Терлом - испугался,
наверное, что не поспеет к концу охоты. Лучшей гоньбы он в жизни не видел.