"Кен Фоллет. Игольное ушко " - читать интересную книгу автора

он просто чувствовал, что мама тоже не может заснуть и ее саму нужно
успокоить. Люси плакала, и ребенок ощущал вкус горько-соленых слез на
маминых щеках. Она подумала: "Вдруг он догадывается обо всем? Вдруг слезы -
вообще первое, что осознает ребенок в этом мире?" В таком состоянии Люси не
могла заставить себя петь песенку, шептать ласковые слова и убаюкивать,
поэтому она только крепко держала его на руках, качала - и Джо сам успокоил
ее теплом родного тела, своей беззащитностью, а потом заснул.
Люси, положив ребенка в кровать, стояла, смотрела и думала. Ложиться
обратно в постель нет смысла. Было слышно, как Дэвид громко храпит во сне -
ему приходилось пить сильное снотворное, иначе ноющая боль не давала спать.
Люси резко ощутила желание оставить его, уйти прямо сейчас, чтобы никогда
больше его не видеть и не слышать, чтобы Дэвид не смог ее найти, даже если
вдруг захочет. Она надела брюки, свитер, плотный пиджак, ботинки,
спустилась вниз и вышла из дома.
В воздухе клубился туман, было холодно и сыро - обычная погода на
острове. Люси подняла воротник, решила было вернуться за теплым шарфом, но
не стала и пошла дальше. Она хлюпала по грязной тропинке и даже радовалась,
что холодный воздух щиплет горло - все-таки отвлекает. Осторожно ступая по
скользкому узкому настилу из досок, Люси с опаской спустилась вниз. Там она
спрыгнула на землю и подошла к морю.
Ветер и вода продолжали свою вечную ссору - ветер носился вверх-вниз,
дразнил волны, а море буйствовало, шипело и пенилось, обрушиваясь на
остров.
Люси брела по земляной полосе, ни о чем не думая, только слушая ветер
и море, пока не подошла к тому месту, где кончался берег и волны бились об
утесы - тогда она повернула назад. Незаметно прошла ночь, и стало светать.
Вместе с рассветом пришла и неожиданная мысль: быть может, он пытается себе
что-то доказать? Доказать, что он сильный? Мысль была похожа на сжатый
кулак, который медленно, не сразу, но раскрывается, а на ладони -
жемчужина, маленькая жемчужина мудрости. Возможно, холодность Дэвида того
же рода, что и рубка деревьев, вождение "джипа", метание булав,
самостоятельные одевания, раздевания - а может, он приехал на этот холодный
суровый остров в Северном море тоже, чтобы... Что он там говорил про Джо?
"Его отец - безногий паяц, посмешище"... Определенно, Дэвид хочет многое
доказать. Пусть ему не довелось в жизни стать военным летчиком, пусть он
вынужден иметь дело с деревьями, заборами, булавами, инвалидным креслом.
Ему не разрешили держать экзамен после аварии, и он хочет прокричать
врачам, себе, всему миру: "Смотрите! Вы видите? Я сдал бы любой экзамен в
жизни, я могу терпеть, многое вынести, не надо меня жалеть, я нормальный
мужчина и не нуждаюсь в жалости". Жестокая, обидная несправедливость:
красивый мужественный человек страдает от ран, но не от тех ран, которыми
можно гордиться, получены они не на войне. Вот если бы он потерял ноги в
воздухе в смертельной схватке с "мессершмиттом", тогда инвалидное кресло
выглядело бы совершенно иначе - словно медаль, награда за проявленные
мужество и героизм. А так Дэвиду всю жизнь придется говорить: "Это
случилось во время войны... нет, нет, в боевых действиях участия не
принимал, всему виной банальная автомобильная катастрофа.
Я учился на летчика, готов был подняться в воздух и сражаться
буквально на следующий день, я уже видел свой самолет - красивую, гордую
птицу, но тут..."