"Кен Фоллет. Ключ к "Ребекке"" - читать интересную книгу автора

почувствовал, что лежит на холодном песке, закутанный в грубошерстное
одеяло, а его голова обвязана бедуинской повязкой. Ахмед открыл глаза и
увидел величественный восход солнца, похожий на прямую радугу на фоне
плоского, черного горизонта. Ледяной утренний ветер обжег его лицо. В эту
минуту он вновь пережил смущение и тревогу, которые испытал 14-летним
подростком.
В тот первый раз, проснувшись и обнаружив, что находится в пустыне, он
почувствовал полную растерянность. Он подумал: "Мой отец умер", - и потом:
"У меня теперь новый отец". Отрывки сур Корана перемешались в его голове с
цитатами из Символа Веры, который тайком на немецком языке читала ему мать.
Он вспомнил боль от обрезания и последовавшие затем одобрительные крики
мужчин и ружейные выстрелы, которыми они приветствовали его посвящение в
настоящие мужчины, в одного из них. Потом была долгая поездка по железной
дороге, на протяжении которой его мучил вопрос, какими окажутся его
двоюродные братья-кочевники и не отнесутся ли они с презрением к его белой
коже и городским привычкам. Мальчик вышел быстрым шагом из здания вокзала и
увидел двух арабов, сидящих у своих верблюдов на пыльном станционном дворе;
они были с головы до ног закутаны в традиционные одежды, открытыми
оставались только их темные, загадочные глаза, которые следили за ним через
щель в бедуинской повязке. Все вместе они двинулись к колодцу. Им овладело
жуткое чувство: с ним объяснялись на языке жестов. Вечером он понял, что у
этих людей нет туалетов, и это открытие привело его в отчаянное смущение. В
конце концов ему пришлось спросить об этом. После минутного молчания они
разразились смехом. Оказалось, они думали, что он не знает их языка, и
поэтому пытались изъясняться с ним знаками; кроме того, спрашивая о
туалете, мальчик употребил его детское название, что лишь усилило их
веселье. Ему объяснили, что нужно отойти за палаточный круг и присесть на
корточки прямо на песок; после этого он уже меньше боялся их, хотя они и
выглядели сурово, но были совсем не злыми.
Все эти мысли пронеслись в его голове, когда он в первый раз смотрел
на восход солнца в пустыне, и вот теперь, двадцать лет спустя, при словах
"проснись, Ахмед" они посетили его вновь так явственно, как будто все это
произошло с ним только вчера.
Резким движением он сел, и все воспоминания этих давних дней растаяли,
как утренние облака. Он шел через пустыню с заданием огромной важности.
Дошел до колодца, и это не было галлюцинацией; он нашел своих братьев там,
где они всегда находились в это время года. Потом он упал от истощения, и
они завернули его в одеяла и положили спать у костра. Внезапно, вспомнив о
своей драгоценной поклаже, он резко почувствовал панику: все ли вещи были с
ним, когда он пришел? - и вдруг обнаружил их аккуратно сложенными в ногах
его импровизированной постели.
Затем он увидел сидящего рядом с ним на корточках Исмаила. Так было на
протяжении целого года, который они еще мальчишками вместе провели в
пустыне: Исмаил всегда просыпался первым. Сейчас он спросил:
- Тревожные мысли, брат?
Ахмед кивнул:
- Идет война.
Исмаил протянул ему крошечный сосуд с водой, украшенный драгоценными
камнями. Ахмед окунул в него пальцы и промыл глаза. Затем Исмаил ушел.
Ахмед поднялся на ноги.