"Виктор Владимирович Фомин. Семь бед" - читать интересную книгу автора

загремел в группу "дроздофилов". Была у нас такая, с позволения сказать,
"спецкоманда" - в нее направлялись те, кто не укладывался в нормативы по
гимнастике. Я однажды расшиб себе ладонь (уснул на ходу, бывает же!) и
недели полторы к турнику не подходил, а когда рука зажила, с ужасом выяснил,
что не могу и пять раз подтянуться. Отделенный сразу вынес приговор - в
"дроздофилы"! Неделю кучка несчастных снималась с последних пар и под
руководством замполита два раза по два часа в день делала обычную
гимнастику, но с табуретками в каждой руке. Соответственно, недостающие
учебные часы переносились на "послеотбойное" время. В субботу нам давали
отдых - освобождали от плановых занятий физподготовкой, кроме утренней и
вечерней зарядки, а в воскресенье - зачет по гимнастике. Если какой-нибудь
бедолага не сдавал - "дроздофилил" и следующую неделю. Мне волшебные
табуретки помогли с первого раза.
Так мы и жили, день за днем. Заглянешь бывало в календарь - мама
родная, как же еще долго и много служить! А потом как-то незаметно и сразу
все кончилось. Просто одним прекрасным утром мы прибежали с зарядки и
старшина, глянув на часы, сказал:
- Сегодня мы опять шестерочку за двадцать восемь минут проскакали, но
так как после завтрака мандатная комиссия, качаться не пойдем. Приведите
себя в лучший вид, чтоб сияли, как новый гривенник.
И тогда я наконец-то осознал, что во мне теперь 65 кг сухих мускулов и
крепких костей, в голове - целая куча намертво вбитых новых знаний, на
плечах - погоны сержанта, а на гимнастерке - знаки "Воин-спортсмен II
степени", "Специалист III класса" и "Инструктор по рукопашному бою".
Батюшки, а учебка-то кончилась! Надо же, а вроде только вчера все
начиналось, куда же делись эти шесть месяцев?
Когда я вошел на слабых ногах в класс, где заседали вершители судеб и
дрожащим голосом проблеял: "Курс... сержант такой-то за получением
направления прибыл", - молился всем богам, лишь бы только не оставили
курсовым в учебке, лишь бы на границу! Какая же это жизнь, курсантов гонять?
Нет, мне бы настоящего дела, чтоб с романтикой, да побольше, побольше!
- Как вы знаете, товарищ сержант, - сказал начальник заставы, -
отличники имеют право на выбор при распределении. У вас есть возможность
остаться курсовым командиром отделения или выбрать любой округ. Но в связи с
тем, что N-ский линейный отряд нашего округа в этом году сдает московскую
проверку, а нас просили откомандировать туда лучших специалистов, мы хотим
предложить вам службу в этом отряде. Вы не возражаете против службы в
Приморье? Можете отказаться.
Отказаться?! Да что я, больной? Тут же на тарелочке с голубой каймой
преподносят все чудеса, о которых простой смертный и мечтать не смеет: и
московская проверка, и прославленный отряд, рекордсмен по числу
задерживаемых нарушителей, и собачий климат с воздухом, в котором воды
больше, чем кислорода, и сопки, и море, и абсолютно сумасшедшая природа, и
еще черт знает какие радости. Конечно, я согласился не раздумывая.
Через неделю мы, безмерно счастливые отличники, ехали в поезде,
полностью повторяя путь призывников: с ощущениями кота в мешке, с очередным
молчаливым сопровождающим, с универсальным ответом на все вопросы "Доедем -
увидите", с тревогой и надеждой в сердце, и совершенно не представляя, что
же нас там ждет...