"Ольга Форш. Хитрые звери (сказка)" - читать интересную книгу автора

Одно она не удержала да на пол, нагнулась осколки поднять, завизжала не
своим голосом и на кухню. Медведь не успел сапог надеть, позабылся и мохнатую
лапу выставил, старуха в медвежью-то лапу руками и въехала.

Хорошо, лиса дернула попугая за хвост; он разозлился, да как зачастит:
"Дура, дура, дура"...

Услышала "дуру" Лукерьюшка, опомнилась, посветлела. "Что это, - думает, -
мне бог знает что померещилось, должно быть, заморские туфли барин надел".

Убрала все тарелки Лукерьюшка и спать полегла, а звери ее испуга сами так
испугались, все за ширмой столпились, дрожат: а ну как старуха сейчас закричит
караул? Прибегут мужики, кто с ружьем, кто с дубьем, снимут шкуры.

Медведь и барсук ни за что лисе не позволили огонь зажигать, хоть
урезонивала их она, что за ставнями ничего со двора не видать; чуть стемнело,
одежду с себя поснимали и положили для чистки на стулья за дверь: лиса
сказала, так люди делают.

Вспотел медведь, пока толстыми лапами складывал, двадцать раз в мыслях и
лисицу ругнул и себя самого за то, что из леса удрал.

Когда звери разделись, ширмы плотно к кровати приставили, заперли двери
входные на ключ, чтобы Лукерьюшка не вошла ненароком, и закрыли себя с головой
одеялами.

Утром прыгнула лиса первая из кровати, капот со шлейфом надела, ушки
спрятала под наколку и скорее в столовую. Занавески спустила, чтобы Лукерьюшке
в слабом свете звериных морд не видать. А напрасно трудилась: если б
Лукерьюшка и заметила, что неладно под чепчиком барыни, сама бы первая себе не
поверила.

Опять звери много съели и выпили, а еще больше в узлы навязали:
"понемножку все в лес перетащим", - учила лисица.

Осмелели звери, костюмами занялись: медведь галстуки все перерыл, что ни
станет завязывать - в лапах порвет. Наконец выволок чистое полотенце и обернул
себе шею.

Лисица все баночки, все пузырьки перетрогала, напомадила хвост себе так,
что капает, а барсук часы нацепил. Не ест больше барсук, не пьет, лапы
расставил и слушает: тик-так, тик-так, часы тикают.

Медведь нашел очки барина, надел себе за уши, взял в руки старую кофейную
мельницу, уселся удобненько в кресло и знай себе... крутит.

Крутит мельницу медведь, крутит, и кажется ему, что он делает самое важное
генералово дело. И такой сделался у него важный вид, что как стал барсук у
пестуна сзади кресла на цыпочках, так и остался стоять.