"Ольга Форш. Хитрые звери (сказка)" - читать интересную книгу автора

А лисица задумала до конца все господское перепробовать, через попугая
заказала Лукерьюшке ванну. "Вот, - думает, - буду-то после ванны пушистая".

Пока Лукерьюшка напускала горячую и холодную воду, лиса торопилась набрать
всякой всячины из комодов. Себе кружевные наколки и бантики, барсуку красный
Васин пояс, а медведь сам принес свою мельницу и очки.

- На сегодня, - говорит, - я накрутился, а завтра крутить буду в лесу,
надоело мне здесь: ни крякнуть, ни пикнуть, всего-то боишься.

- Ладно, Мишенька, ладно, - кивает лисица, - сегодня вечером и уйдем, дай
только ванну возьму. Ты мне, Миша, спинку намылишь, а барсук хвост расчешет.

Лисица отлично знала, что настоящие господа не сегодня-завтра должны
возвратиться, из осторожности приказала барсуку узлы стащить в ванную комнату:
"чуть что, мы с узлами в окошко махнем".

Лежит лиса в ванне, распарилась, разморилась, ко сну ее клонит. Под
мордочкой у нее подушечка-думка: медведь приспособил генераловы галстуки - все
связал, поперек протянул, а на них подушку.

Вот уж и хвост лисий от помады отмылился, сам собой вылез наружу, барсук
его высушил, теперь гребнем расчесывает. Вот уж медведь взял мохнатую
простыню, расставил лапы, держит: выходи, лисанька.

- Ах, всем косточкам весело! - хвалит ванну лисичка. - Будто под летним
солнышком, еще, Миша, минуточку... и еще... и еще.

И заснула лиса. Сладко спит, снов не видит. Жалко медведю ее разбудить,
стоит с простыней, позевывает, охота ему снова мельницу помолоть.

"Вот, - думает, - скоро как я сделался генералом".

А барсук не думает ничего, сидит себе на скамеечке, хвост лисий чешет.

И не чуют звери, что тройка в ворота влетает. Едут без звону, с
подвязанным колокольчиком. Надоел в пути барыне, приказала убрать. Обочлась
днем лисица, скорее в городе управились господа и обратно.

Вот подъехали. Что такое? Лукерьюшка пьяная или помешалась, спрашивает:
"Как прикажете доложить?"

- Дура старая! - крикнула барыня.

- Дура старая! - откликнулся попугай.

Вошли в комнаты, все перерыто, в граммофонной трубе торчат старые кости,
ковры залиты; воздух такой, что без зажатого носа и шагу не сделаешь.