"Мишель Фуко. Что такое автор" - читать интересную книгу автора

включение дискурса в такую область обобщения, приложения или
трансформации, которая для него является новой. Такого рода
феноменами богата история математики. Я отсылаю здесь к
исследованию, которое Мишель Серр посвятил математическим
анамнезам. А что же следует понимать под "возвращением к..."?
Я полагаю, что таким образом можно обозначить движение, которое
обладает особыми чертами и характерно как раз для установителей
дискурсивности. Чтобы было возвращение, нужно, на самом деле,
чтобы сначала было забвение, и забвение - не случайное, не
покров непонимания, но - сущностное и конститутивное забвение.
Акт установления, действительно, по самой своей сущности таков,
что он не может не быть забытым. То, что его обнаруживает, то,
что из него проистекает,- это одновременно и то, что
устанавливает разрыв, и то, что его маскирует и скрывает.
Нужно, чтобы это неслучайное забвение было облечено в точные
операции, которым можно было бы найти место, проанализировать
их и самим возвращением свести к этому устанавливающему акту.
Замок забвения не добавляется извне, он часть самой
дискурсивности - той, о которой мы сейчас ведем речь,- именно
она дает свой закон забвению; так, забытое установление
дискурсивности оказывается основанием существования и самого
замка и ключа, который позволяет его открыть, причем - таким
образом, что и забвение, и препятствие возвращению могут быть
устранены лишь самим этим возвращением. Кроме того, это
возвращение обращается к тому, что присутствует в тексте, или,
точнее говоря, тут происходит возвращение к самому тексту - к
тексту в буквальном смысле, но в то же время, однако, и к тому,
что в тексте маркировано пустотами, отсутствием, пробелом.
Происходит возвращение к некой пустоте, о которой забвение
умолчало или которую оно замаскировало, которую оно покрыло
ложной и дурной полнотой, и возвращение должно заново
обнаружить и этот пробел, и эту нехватку; отсюда и вечная игра,
которая характеризует зти возвращения к установлению
дискурсивности,- игра, состоящая в том, чтобы, с одной
стороны, сказать: все это там уже было - достаточно было это
прочесть, все там уже есть, и нужно крепко закрыть глаза и
плотно заткнуть уши, чтобы этого не увидеть и не услышать; и,
наоборот: да нет же - ничего зтого вовсе нет ни в этом вот, ни
в том слове - ни одно из видимых и читаемых слов не говорит
того, что сейчас обсуждется,- речь идет, скорее, о том, что
сказано поверх слов, в их разрядке, в промежутках, которые их
разделяют. Отсюда, естественно, следует, что это возвращение,
которое составляет часть самого дискурса, беспрестанно его
видоизменяет, что возвращение к тексту не есть историческое
дополнение, которое якобы добавляется к самой дискурсивности и
ее якобы дублирует неким украшением, в конечном счете
несущественным; возвращение есть действенная и необходимая
работа по преобразованию самой дискурсивности. Пересмотр текста
Галилея вполне может изменить наше знание об истории
механики,- саму же механику это изменить не может никогда.